Колхоз. Назад в СССР 3

Мы сидели рядком, напротив стола участкового, в его же кабинете. Как школьники, которых вызвали к директору, сложив руки на коленях и всячески демонстрируя лицами желание к сотрудничеству. Сам кабинет располагался в здании сельсовета и был следующим по коридору после председательского.

Не ожидал, если честно. Мне казалось, у мента, пусть даже деревенского, должно иметься свое, отдельно стоящее здание. Ну, там обезьянник какой-нибудь, не знаю. Куда сажать нарушителей, если что? Однако, как тихим шепотом пояснил дед Мотя, в промежутках между злыми высказываниями хозяина помещения, в ведомстве Ефима Петровича имелись пять деревень, а основная, так сказать, база и опорный пункт, находились в Воробьевке, которая, вроде, была районным центром. Вот там, по заверению Матвея Егорыча, имелось целое отделение милиции, к которому и были прикреплены все сотрудники. На вопрос, с какого тогда перепуга Ефим Петрович трётся в Зеленухах, дед рассказал, что сам участковый — местный, здесь у него все хозяйство. Поэтому и живёт тоже здесь. Зачем ему в Воробьевку переезжать, если до нее — рукой подать.

Вид у нас был, конечно, впечатляющий.

Матвей Егорыч то и дело поправлял разорванную штанину, тихо, себе под нос, матеря весь рогатый скот в общем и одного конкретного быка в частности. А заодно — дебилов, которые быка от коровы отличить не в состоянии.

В данном случае, есть подозрение, присутствовал конкретный намек на меня, но я демонстративно игнорировал высказывания деда Моти, всем своим видом показывая, куда конкретно он может данные идиотские претензии засунуть.

Андрюхино лицо зато обрело симметричность. Теперь второй глаз украшал ещё один фингал. На лбу виднелась красивая, ровная шишака. Боевые травмы были получены Переростком при нашем забеге по селу. Как бы смешно это не звучало, но братец ухитрился усандалиться в дерево. Реально. Прямо, как в фильмах. С разбегу, смачно, отлетев после удара назад.

Я из всей нашей компании выглядел приличнее остальных. Просто недавний опыт с быком Сидоровых очень хорошо научил меня одному. Если за тобой гонится злое рогатое животное, лезь куда угодно, но только повыше.

Вообще, конечно, это была ночь очередных открытий. Например, я достоверно узнал, что гепард не самое быстрое существо на планете. Самое быстрое существо — дед Мотя.

Он с такой скоростью стартанул с места, что сильно удивились мы все: и я, и Андрюха, и бык.

Бежал Матвей Егорыч красиво. Как тот волк из старого мультика, когда он несся по стадиону, перепрыгивая препятствия. Соответственно, дед Мотя посрамил не только гепарда, но заодно и австралийского кенгуру. Потому как скорость бега и высота прыжков были достойны олимпийской медали.

Бык, здраво рассудив, что умчавшаяся вдаль цель слишком шустрая, переключился на нас с братцем.

Андрюха рванул вперёд, я — за ним. Не знаю, почему, но мы упорно бежали парой, периодически обгоняя друг друга, и ни один из нас не менял траекторию движения.

— Надо расходиться, — Крикнул я Андрюхе на бегу. — Тогда он сосредоточится на ком-то одном.

— Вот тебе надо, ты и расходись, — Переросток явно опасался, что целью Лютик выберет его, а потому продолжал нестись рядом.

Мы уже значительно удалились от кладбища, и бежали по главной улице Зеленух.

Бык не отставал, хотя держался на расстоянии в несколько метров. То ли его прикалывал сам процесс, то ли бежать быстро было лень, то ли он ждал пока жертвы выдохнутся и остановятся. Тогда нас останется просто добить.

Вот как раз в этот момент я и заметил в одном из палисадников толстое, высокое дерево.

— Все. Моя конечная станция. — Крикнул я Переростку и прямо на ходу, не останавливаясь, перескочил через забор, а затем взлетел на спасительную грушу. Опыт имеется.

То, что это — груша, я понял лишь оказавшись на максимально доступной высоте. Ровно, как и о любви Лютика к данному виду фруктов, я тоже вспомнил в тот момент, когда бык резко притормозил, глядя на нас с деревом красными глазищами.

— Твою мать… — Никогда в своей жизни я не приносил эту фразу с таким глубоким эмоциональным окрасом.

Андрюха происходящего уже не видел, он умчался вперёд. Видимо, со страху, братец не понимал, что отстали и я, и бык. Но услышав мое высказывание, он на ходу оглянулся назад, пытаясь понять, почему оно звучит у него за спиной, а не рядом. Это было его роковой ошибкой.

Вписался в стоящую на пути берёзку братец красиво. Ровно, как шел, так и впечатался в дерево с разбега.

Скорость была немаленькая, поэтому Переростка откинуло назад. Улетел он, в соответствии с лучшими традициями, подкинув ноги вверх, в ближайшие кусты. Мат, шум и треск веток свидетельствовал о том, что приземление было жестким.

Но главное, к басу Переростка добавился тенор Матвея Егорыча.

— Слез, придурошный! Да слезь, говорю! Вот откормил тебя Виктор!

Походу, совесть у Матвея Егорыча все же имелась. Убежав от Лютика, он на середине дороги остановился и засел в кусты, ожидая нас с Андрюхой. По крайней мере, хотелось надеяться, что руководила его поступками совесть, а не желание дождаться, когда бык отыграться на ком-то одном.