Колхоз и песни

Так, опять не понял, а что с рукой? Мля, это же не моя рука, у меня же морщины и волосня на пальцах, а тут гладкая кожа.

Та-ааак, а вот пальчики-то на ощупь нам знакомы, гитара в них явно бывала часто, вон подушечки какие твёрдые!

Слышу шаги и скрип двери – закрыть глаза и прикинуться ветошью!

Тихий шёпот:

– Надь, а Надь…

Тело на кушетке село:

– Ну чего тебе, Светка?

– Ну как он, очнулся?

– Какого… – Время 2 ночи, ну до утра подождать не можешь?

– Надь, ну я же не могу спать, из-за меня чуть человека не убили.

– Ой, Светка, кончай, ну дали в лоб бутылкой, шишкарь, да крови кружка, завтра будешь извиняться.

– Надя, ну как ты вот так спокойно можешь говорить?

– Светка, у меня мать фельдшером в селе 30 лет, я с детства таких насмотрелась чудиков, что ничем не удивить. И вообще, я уже на четвёртом курсе медучилища, если ты не в курсе!

Не ваша толпа, так сейчас бы сидела в городе в своей общаге, а тут возись с молодняком.

Всё, вали спать, я хоть отдохну…

Краем глаза слежу за девахой, точно крепкая и курносая, как наша дворничиха в доме.

Так, товарищ Панин, что мы имеем с гуся?

Это получается, что Генка – это я?????

Ну ни хера себе, это я – попаданец?

Не, ну читал я книжки про это дело, ну фантастика же!!!!

Это я кого уговариваю, себя или этого Гену?

Кстати, – Эй, ау, Гендос? Ты где? Молчишь?

А я тут попал по самое не балуйся…

Спокуха, Гера, не раскисаем!

На охоте трое суток по горам плутал, выбрался, а тут в комнате, какая ни есть, цивилизация вокруг, вон даже лампочка за окном есть!

Шутю я, это нервное…

Тут треба покумекать, как моя жена говорила со всей полтавской душой.

Таааак, тело на лавке – это медик, практикант, такая у нас в стройотряде была, деваха уверенно так держится.

Судя по всему, это она меня и переклеила, отмыла и спать положила. Комната вроде на медпункт похожа.

Это или стройотряд или студенты в колхозе вкалывают.

Тело моё – судя по всему, принадлежит парню лет до 20, не больше. То, что эти руки гитару держали, ну процентов на 90 – точно. Сам играл с 13 лет и ощущения помню. Уже радует! Теперь надо ждать утра, кстати и пожрать бы, и в туалет тоже не мешает.

Вопрос – куда?

Ну, это можно и на больную голову списать, главное – дойти, чтобы не оконфузиться.

А вот тут надо будет тело медицинское потревожить. Она же вроде как блюдёт меня.

– Эй!

Эй, кто есть?

Неведомая Надя подскочила, как на пружинах:

– Ой, проснулся! Гена, ну как?

Ты что хотел?

Пытаюсь покраснеть, мямлю:

– Мне бы это… ну сходить…

– Гена, сейчас, ты только осторожно, держись за меня, идём.

Да она ростом почти с меня, крепкая девушка, держит уверенно, но нежно. Ну прям, докторица!

Потихоньку топаем по коридору, из приоткрытых дверей несёт знакомым душком портянок, храпом, ну прямо как в родной казарме очутился лет так 45 назад.

Подводит к двери со знакомой буквой М, – Ты иди, я тут подожду, только не спеши, осторожно!

Иду, знакомые до боли кабинки, как в нашей школе и зеркало на стене.

Силой воли заставляю сначала сделать свои дела, потом подхожу и смотрю – ну, писец, так я и знал – АВАТАР!!!!!

– Ну и рожа у тебя нарисовалась, Романыч! – стою и смотрю на отражение в зеркале в полном охренении.

На меня смотрит парнишка лет 17, с нашлёпкой лейкопластыря на лбу, поцарапанным подбородком, видать и тут попало.

Цвет глаз непонятный, темновато в помещении, волосы по моде 70х – длинноватые, вполне приятной густоты.

Трогаю рукой челюсть, вроде целая… и то радость. Но моё дефиле прерывается стуком в дверь – Эй, Генка, ты там что молчишь, всё в порядке?

Твою мать, вспомнил про провожатую – Иду я, иду…

У косяка стоит полусонная докторица, критически оглядела меня, вроде нормально… – Ну что, потопали, может ещё поспим до утра?

Берет меня за руку и тут я чувствую как меня пробивает не то искра, не то волна нового ощущения!

Хренасе…так я что-чую её настроение? Ну да, вот она и злая и усталая и тут же беспокоится за меня!

Надя что-то почувствовала – Гена, ты что, плохо тебе?

– Не, идём, голова что-то кружится…

– Ну, это то понятно, ещё бы не кружилась, держись за плечо, осторожно…

Ну всё-таки девчонка молодца, вон как терпеливо со мной нянчится, где они в наше то время, такие добрые.

Иду на автопилоте, опять нюхаю воздух, в голове мысль – Что так сдвинуло мозги, теперь на всё реагировать буду?

Сразу на ум приходит Мэл Гибсон с талантами женские мысли читать, ну а если бы и так, опять же чего плохого, встрепенулось в мозгу.

Докторица моя помогает прилечь на койку, берет за руку – ну, и вот ведь опять – чую её досаду… Возись тут в ночь, а утром опять на ногах, не было заботы. Бормочу:

– Надя, ты ложись, я тоже полежу, спасибо тебе!

– Ой, да ладно…

Чувствую улыбку в голосе. Это хорошо, с докторицей надо дружить, в такой ситуации самое лучшее – отлежаться подальше от народа, прикинуть хоть какой-то план действий.

За годы жизни привык уже как-то планировать свои поступки, а тут все кувырком.

Ладно, можно на травму скинуть, но тут не перестараться бы – "дурка" нам совсем не нужна!

У тела-то моего по имени Гена и семья должна быть и друзья, а я тут бац – и никого не помню… Не, тщательнее надо, Романыч, прав был Райкин.