Колючка и богатырь

— Федь, а вроде примета плохая, видеть невесту до свадьбы, — улыбалась Виктория Яковлевна, когда ее без пяти минут муж подхватил на руки и потащил на первый этаж, завтракать.

Девушка обхватила руками любимого за шею и счастливо улыбаясь, болтала ногами в воздухе.

— Плохая примета бухать накануне свадьбы, потом г-г-голова чугунная, — ответил жених, — Вот именно поэтому мальчишник мы п-п-перенесли на неделю позже.

Вика уже не просто улыбалась, девушка смеялась, уткнувшись в плечо жениха. Настроение у нее было замечательным, как и погода. С самого утра сияло солнышко, щебетали птицы, и вообще, казалось бы, пел весь мир.

— Федь, ты совсем скоро станешь весь мой, — зашептала Вика богатырю на ухо.

— Вик, я давно уже весь твой, — улыбнулся богатырь, — Ты ведь знаешь.

— Знаю, — кивнула Вика.

Они уже вошли на кухню, где завтракало просыпающееся семейство Пятигорских.

А спустя полчаса, примчалась Тереза и, строго сверкая глазами в сторону жениха, отправила его «мыться, бриться, одеваться». А Викторию утащила в комнату, где уже было разложено шикарное белое свадебное платье, и ожидал стилист.

Федор Юльевич жутко нервничал. Его квартира в центре напоминала ему сумасшедший дом. И все вроде не своих местах, но он ничего не мог найти. Свой жилет минуту назад он видел в гостиной на диване, а когда пришло время его одевать — предмет гардероба бесследно потерялся. Бабочка обнаружилась в холодильнике. Запонки — в гостевом душе. Букет для Колючки — на полке в коридоре. Федька, медленно, но верно приближаясь к точке кипения, одним движением схватил за шкирку причину всего этого беспорядка.

— Игнаша! — рявкнул он пацану прямо в ухо, — Я тебя как друга в последний раз прошу. П-п-по-человечески!

— Все, все, — Игнат поднял руки ладонями вверх, — Напряженный ты какой-то. А так хоть отвлекся.

— Знаешь, Игнаша, — вкрадчиво пригрозил Федя, — Вот дай Бог мне увидеть, как т-т-твоя рожа будет жениться. И вот я прям уже начинаю м-м-молиться, чтобы твоя невеста тебе так сильно потрепала нервы, чтобы ты, мать твою, п-п-проникся ситуацией.

— Ты че, Мелкий, — хохотнул Игнат, — мы с браком два несовместимых понятия. Я вообще не нахожу ничего интересного в одной девушке. У меня политика сам знаешь, какая. Больше баб — меньше забот.

— Политикан хренов, — беззлобно уже проворчал Федор, — И в кого ты такой уродился? Батя же нормальный мужик. А ты — генетический м-м-мутант, млять.

Игнат только громко засмеялся, поправил галстук-бабочку, шутливо стукнул друга кулаком в плечо.

— Расслабься, — хохотал Игнат и копируя интонации Виктории, добавил, — Синеглазый богатырь.

— Горыч, — тяжело вздохнул Федька, — Уйми его, будь другом. Иначе вместо ресторана я ему организую эскорт до «т-т-травмы».

— Игнат, — серьезно сказал Филипп, — Все, сворачивай балаган.

Игнаша поднял руки вверх, молча обещая друга больше не доставать.

— Все, парни, — крикнул из коридора Ник, — Тачки готовы. Можно ехать.

Федька пробормотал что-то схожее с «ну, наконец-то» и одним из первых выскочил из квартиры. Когда парни расселись по машинам, кортеж тронулся в путь. Федор смотрел, как улыбчивое мартовское солнце пляшет бликами по появившимся на дорогах лужам. Вика напоминала ему вот такое солнышко, мягкое, улыбчивое, уютное, иногда дерзкое, часто горячее, страстное и жаркое, иногда капельку грустное и задумчивое.

Он любит ее разную. Перед глазами промчался калейдоскоп картинок его жизни последних пары месяцев, даже чуть больше. Было всякое, и безмерное счастье, когда он услышал, как Кнопка тихо шепчет «Люблю». И эйфория, когда он каждый раз видит ее растрепанную и страстную в своих руках. И адский сковывающий каждую мышцу страх, когда он ждал результатов операции, когда сидел у постели своей Колючки, и молился всем Богам, перебирая хрупкие пальчики. И надежда, когда врачи сказали, что все наладится. И оглушающее счастье, когда она очнулась и заговорила с ним немного хриплым голосом, и когда смотрела своими темно-шоколадными глазами.

Взгляд Федьки лениво переместился на сидящего напротив свидетеля.

— Игнаш, — тихо попросил Федор, — Как друга… Даже как брата…

— Федь, — так же серьезно ответил Чертинский-младший, — Я же не урод конченый. Все будет в порядке.

— Ты же знаешь, мне плевать, — кивнул Федька, — Вика расстроится.

— Она может, — хмыкнул парень, а потом подумав, добавил, — Правда больше всего ее расстраивает другое.

— Знаю, — нахмурился Федор, — Арнольд говорит, п-п-противопоказаний нет. Может во мне что не так? Может п-п-провериться там, анализы сдать. Не знаю, мля.

— Ты чего, брат, — хмыкнул Игнаша, — Всему свое время. Вы меньше по докторам шастайте, проблем ищите. А больше тр… сексом в общем, больше.

— Вымыть бы тебе язык с мылом, — вздохнул Федор, — Мы любовью занимаемся.

— А разница? — хохотнул парень.

— Подрастешь — узнаешь, — заметил Федька, — Ну или влюбишься, вот тогда и поймешь разницу.

— Кому нужна эта ваша любовь, — отмахнулся от слов друга Игнат, — Готовь лучше выкуп. Вон уже дикие женщины ждут не дождутся, чтобы вытрясти наши карманы.