Колючка и богатырь

Телефон Виктории отключился. Девушка в недоумении посмотрела на темный экран.

— Что-то мне кажется, кто-то не в духе, — вздохнула Вика.

— П-п-прорвемся, — улыбнулся Федя, и стянул через голову рубашку.

Вика хотела что-то сказать, да не рискнула, нет, скорее даже просто не смогла. А провела ладошками по могучим плечам, груди, наслаждаясь тем, как мелко вздрагивают мышцы Федьки под ее руками.

— Обалдеть, — выдохнула Виктория, и теснее бедрами к нему прижалась.

Однако ненадолго. В кармане джинсов Федора заверещал телефон. Удивленно изогнув бровь, парень посмотрел на экран, перевел взгляд на Вику, а потом ответил на вызов:

— Слушаю.

— Я сейчас приеду к дочке и лучше бы тебе держать свое хозяйство в руках, а не сверкать им по ее квартире! — отчеканил Яков Алексеевич.

— Я год держал хозяйство в руках, Яков Алексеевич, — лениво ответил Федор немного растягивая слова, — Задолбался малость.

— Я тебе сейчас голову оторву, — пригрозил Ящер.

— Да не, — Федя даже улыбнулся, наблюдая за реакцией Вики на разговор мужчин, — Я обеспеченный, не тормоз, не хлюпик, вредных привычек нет, по бабам не шляюсь, из слабостей у меня только Ваша дочка. Я Вам симпатичен. К тому же, у Вас сегодня два внука родились, так что не, не оторвете.

— Да ты там совсем охренел! — сказал Ящер, но уже менее враждебно и сбросил вызов.

Федор сунул телефон обратно в карман, и улыбнулся Виктории.

— Ты, Федька, или сильно пьяный или реальный псих, — прошептала девушка, обхватывая руками лицо парня и поглаживая его щеки.

— Думаешь, перегнул? — хмыкнул Федя.

— Однозначно перегнул, — улыбалась Вика, — Но мне понравилось «по бабам не шляюсь». Врал? И про слабости.

— Викуль, солнце, — улыбался Федька, — У меня д-д-два сервиса и т-т-три салона за этот год открылось. Д-д-думаешь, у меня на всякую пургу силы остаются. А про слабости…. Вик, мне больше ничего не нужно, только бы ты была рядом.

— Федька… — прошептала Вика, понимая, что банально сейчас разрыдается. Вот за что ей такое чудо досталось?

13

Ответить Федор не успел, тишину квартиры рассекла трель дверного звонка.

— Папка, — вздохнула Виктория, — Федь, ты только без фанатизма. Мне дроги все твои органы.

Парень рассмеялся. Прижал Викторию к себе, да так, что на ее щеках появился румянец. Поскольку прижимал к самым твердым, выпирающим и выдающимся в данный момент местам.

— Викуль, — жаркий шепот на ухо, горячая ладонь легла на грудь и легонько сжала тонкое кружево, отчего девушка непроизвольно выгнула спину, и тихо застонала, — ты меня с ума сводишь.

— Ты специально? — догадалась Вика, когда вместо того, чтобы бегать в панике и искать брошенную рубашку, Федька, игнорируя настойчивый дверной звонок, оставил влажный след на шее Вики, легко прикусов кожу, а потом поднялся к губам.

— Н-н-нет, само выходит, — хрипло проговорил парень, — Да и потом, что он мне сделает? Ну, побьет. Ну, шмальнет разок другой. Ну, пару ребер сломает. Мелочи, Вик. Зато потом у нас будет полный ажур.

— Господи, Федька, — вздохнула Вика, — Ты ведь пьян. Разве это мелочи, богатырь ты мой кудрявый.

— Виктория Яковлевна! — уже донесся нетерпеливый крик из-за двери, — Сию минуту открой эту гребаную дверь!

— О, пора, — весело проговорил Федька, застегнул пуговки на блузке Вики и потопал к двери, при этом сам «забыл» натянуть свою рубашку.

— Доброе утро, Яков Алексеевич! — распахнув дверь и демонстрируя широченную улыбку на лице, пробасил Федор.

— Ты ж мелкий сучонок! — рявкнул Ящер и шагнул через порог.

— Да, я такой, — не переставал улыбаться парень, а Ящер все больше злился.

Яков Алексеевич, несмотря на почтенный возраст, мужчиной был спортивным, сильным и вспыльчивым. Ругнувшись, Пятигорских врезал улыбающемуся великану кулаком в живот, а когда тот пригнулся, добавил и по улыбающемуся лицу. Федька, немного потеряв равновесие, дернулся назад. И начал заваливаться. А поскольку сопротивляться он не планировал, да и выпитое спиртное на голодный желудок дало о себе знать, то парень не предпринял попыток остановить свое падение. Да только совсем неожиданно зацепил затылком угол небольшого комода, стоявшего у стены. Зацепил, грохнулся на пол и затих.

Виктория ошарашено смотрела на парня, лежащего на полу с закрытыми глазами. На окровавленный угол комода. На отца, который также не ожидал подобного расклада.

— Папка, что ты наделал? — сипло проговорила Вика и упала на колени рядом с Федькой, — Боже! Пап! Ну, зачем? Зачем? Это же Федька, пап.

Яков Алексеевич стремительно вынул телефон из кармана пиджака и набрал номер.

— Андрюх! Живо «скорую»! К Вике домой.

Виктория Яковлевна плакала молча. С отцом не говорила. Руками поглаживала парня по широкому подбородку, носу, немного колючим щекам. К волосам боялась прикасаться.

— Феденька, очнись, родной мой! — шептала Вика вновь и вновь. Но парень молчал. Не двигался. И даже, кажется, не дышал.

Спустя долгих шесть минут в дверном проеме появились врачи «скорой». Отодвинули девушку, вот-вот готовую сорваться на истерику, и засуетились вокруг пострадавшего.