Колибри

Он нажал на проигрыватель, и в салоне заиграла музыка. Тронувшись, машина поехала, шурша гравием. Я принялась переключать песни. Убедившись, что это тот же треклятый диск «По Фрейду», я огорчённо вздохнула, потому что первые шесть песен были мне до боли знакомы. Седьмой трек зазвучал по–новому, и я остановилась на нём.

Разделились пополам наши сшитые части

И остались на местах с независимой властью

Я не твой, но я не враг

Я всего лишь любовник.

Ты сама решила так.

 

– Да вы прикалываетесь! – вырвалось у меня, и Саша рассмеялся.

Когда я дёрнулась, чтобы переключить песню, он остановил мою руку:

– Я хотел его сжечь, но так и не решился. Оставь.

Проси любовь, проси любовь!

Читай мои мысли, читай мои мысли!

Проси любовь, проси любовь!

Она ещё есть. Она ещё здесь.

 

Оказалось, что обратная дорога заняла всего двадцать минут. Когда Мерседес притормозил у гостиницы, я бросила быстрый взгляд на парковку. Феррари нет, слава Богу!

– Надеюсь, прощаться не будем? – сказал Саша, слегка улыбнувшись.

Нахмурившись, я ответила:

– Не знаю.

Открыв дверь машины, я собралась выходить, но он остановил меня, припечатав холодной рукой к сиденью. Запустив другую мне в волосы, он поцеловал меня глубоким и долгим поцелуем, разгоняя все мысли прочь. Когда он отстранился и прожёг меня взглядом насквозь, я с трудом могла дышать.

– Кто ты? – прошептал он, касаясь своими губами моих, и отпуская руки.

Я выскочила из машины и побежала в гостиницу, чтобы не намокнуть. Моросящий дождь не прекратился, и по дорогам расползлись лужи. Обернувшись на входе, я увидела, как Мерседес трогается с места, и его белые задние огни моргнули мне на прощание.

Второй раз за день приняв душ, я смывала с себя преступные запахи этих нескольких часов, проведённых с Сашей. Когда я сушила волосы, стоя в одном нижнем бельё, в ванной появился Никита. От неожиданности, я напряглась всем телом, и выключила фен.

– Привет, – коротко бросил он и робко улыбнулся, оглядывая меня с головы до ног.

– Привет, – ответила я с натянутой улыбкой.

– Всё в порядке?

Я кивнула, и продолжила манипуляции с волосами, но он не унимался. Подойдя ко мне сзади, он обнял меня и положил свои руки мне на живот. Меня затошнило, и моя рука с включённым феном остановилась. Никита наклонился и поцеловал меня в шею, а затем в плечо.

Страх и ужас сковали меня. Я поняла, что мы не занимались сексом с тех пор, как я приехала. В первый день я была уставшая с дороги, а во второй вернулась позже него, когда он практически спал. Судорожно соображая, что делать, я поймала себя на том, что я просто не хочу, чтобы он ко мне прикасался.

От этой мысли я чуть не блеванула на своё отражение.

– Никита, – шепнула я, выключив фен, – У меня месячные.

Глупо, знаю. Но это первое, что пришло мне в голову.

Он вздохнул мне в плечо и отстранился.

– Жаль, – сказал он с улыбкой, – Давно?

– Вчера начались. Наверное, из–за перелёта… – протянула я в своё оправдание.

– Ну, значит, подождём, – он пожал плечами и поцеловал меня в щёку, – Пойдём ужинать куда–нибудь?

Я кивнула:

– Да, только справлюсь с этим, – я показала в отражении на свою голову, и он хихикнул.

– Оставь растрёпанными. Тебе идёт.

– Правда? – я вскинула бровь и вгляделась в своё отражение.

– Да. Выглядишь, – он присвистнул, – Горячо.

Я подавилась слюной, и он принялся стучать мне между лопаток. Когда приступ кашля прошёл, я вытерла подступившие слёзы и постаралась улыбнуться. Вышло паршиво, но Никита не заметил.

– Я в душ, – сказал он и принялся снимать одежду.

Я начала виновато прятать глаза, но куда я могла их деть, учитывая, что зеркало было огромное и охватывало почти всю ванную? Естественно, я уставилась на его обнажённое тело, и моё подсознание начало делать то, чего делать не следовало, сравнивая его с Сашей.

Никита выше меня на голову, даже больше, и это иногда вызывало неудобство. С Сашей мы были почти одного роста, и из–за этого наши тела подходили друг другу, как кусочки мозаики. Его бёдра были на уровне моих бёдер; голова спокойно могла лечь мне на плечо, и ему не нужно было для этого изворачиваться и изгибаться. Ему достаточно было лишь слегка наклониться, чтобы меня поцеловать; и это позволяло прижиматься к нему всем телом. С Никитой у меня никогда не было ощущения близости, потому что он либо целовал меня, отстраняясь при этом; либо обнимал и я утыкалась лицом ему в грудь. С Сашей было два в одном.

Господи, за что мне всё это?

Тряся головой, я кое–как высушила волосы. Взяв гель для волос, которым пользовался Никита, я нанесла немного на пальцы и придала причёске художественный беспорядок. Выгляжу, правда, горячо. И пахну по–другому, своим мужем. Это придало мне уверенности.