Колесничие Фортуны

– Молодец! Тогда тут и стой. Я скоро вернусь. Так, Капитан, – обратился он ко мне. – Щас мы идем к нижним воротам; если я буду переться откровенно в стену, ты меня предупреди.

Ха! Он думал, что я могу ему чем-то помочь! Конечно, вино, подаваемое за столом принца Джона, не обладало той разрушительной мощью, что лисовский самогон, но все-таки начал я значительно раньше. По дороге к воротам Рейнара с товарищами окликнули: «Стой, кто идет?»

– Ричард Никсон! – подумав секунду, гордо отозвался мой напарник.

Я похолодел, дивясь наглости своего друга.

– А, это ты, Дик? Ну ты и нажрался! Старайся держаться в тени! Рыжий Бен еще не улегся спать, – донесся тот же голос, но уже лишенный суровости.

Не знаю, кто был этот Рыжий Бен, но дважды упрашивать Лиса держаться в тени, пожалуй, не стоило. Оставшийся путь до ворот Лис и его спутники проделали без особых приключений.

Сонный стражник возле них, уткнувшись в древко копья, клевал носом.

– Где командир? – стараясь говорить как можно более четко, выдавил из себя лжепрезидент Соединенных Штатов.

– А, это вы? – внезапно услышал он у себя за спиной.

– Это? Мы, – качаясь, недоуменно подтвердил Лис.

– Скорее берите коней на конюшне. Томас, открой ворота!

Пока Виконт и робиновские стрелки отвязывали коней. Лис сделал попытку рассмотреть своего неизвестного доброжелателя, но тщетно. Среднего роста человек, закутанный в плащ, стоял так, что свет, даваемый факелом, не достигал его лица.

– Не задерживайтесь в пути! – напутствовал он троицу, выезжавшую за ворота. – В Лондоне ждут ваших известий! Пароль на выезде из Ноттингема – «Эскалибур».

…В свои апартаменты я возвращался на ощупь. В коридорах замка изрядно штормило.

– Лис, ты там как? – возобновил я связь. Двойное изображение в моих глазах сменилось тройным. «Неужели связь выбило? Этого только не хватало!»

– Ща, Капитан. Все путем… Как, по-твоему, гобелены моргают? – Вернувшийся незадолго до меня Рейнар в глубокой задумчивости стоял посреди комнаты и тупо пялился на стену.

– Лис, ты бахнулся! Наведи резкость.

– Нет, ты мне точно скажи, моргают или нет? Ответь боевому товарищу. Я в сомнении.

– Это что тебе – Вашингтон на стодолларовой купюре?

– Значит, не моргают. А ну не моргай! – послышался душераздирающий вопль и треск разрываемой ткани.

«Сам разберется», – решил я, отключая связь. К моему удивлению, решетка перед кордегардией была полуопущена. Я с радостью нащупал шнурок звонка и облегченно повис на нем.

– Ну нормально! Чего бы я тут так трезвонил? – послышался на лестнице голос Лиса.

– Лис, осторожно, двери!

– Да что там те двери! Этот пьяный придурок здесь что-то так напортачил, что теперь вообще ничего не закрывается. Вот и доверяй всяким забулдыгам дорогостоящую технику! – запинаясь на каждом слоге, произнес мой напарник.

Наконец с третьей попытки, выбрав из пяти предоставлявшихся нашему взору дверей нужную, мы прошли в караульное помещение. Теперь оно напоминало хирургический кабинет: все в нем было тихо и проспиртовано.

– Что там у тебя за дела с гобеленом? – поинтересовался я у своего друга.

– Ща, Капитан, увидишь.

Посреди нашей комнаты валялось некое тулово, припорошенное обрывками гобелена.

– Кто такой?

– А бес его знает!

– Чего хотел?

Лис неопределенно пожал плечами: