Колечко

Он запнулся. Наташа, сидевшая как на иголках, уже открыла рот, чтобы то ли возмутиться бесцеремонностью Анжелики, то ли извиниться перед фотографом. Человек отдыхает. Что он, сейчас ее снимать будет? В темноте? Непонятно как одетую, непричесанную, не накрашенную толком? И если он профессиональный фотограф, кто ему заплатит? Наташа? С чего вообще Анжелика взяла, что ей нужна эта фотография. Она вообще на фотографиях всегда ужасно выходит. Но возмутиться не получилось. Анжелика метнула на нее предостерегающий огненный взгляд, и Наташа позорно поперхнулась, откашливаясь и не слыша, что Анжелика шепчет фотографу. Зато услышала ответ.

— Да не выйдет ничего, Лика, — раздраженно бросил Жан, не глядя на Наташу. — Что мне, жалко? Но это такой крошечный шанс.

— Это ты мне про шанс говоришь? Сегодня и здесь? — как-то кривовато улыбнулась Анжелика, отстраняясь от фотографа. — Не жалко — вот и сделай.

— Тогда общую, — недовольно буркнул Жан, упорно глядя мимо Наташи. — Может, с общей выйдет.

— Ты прелесть, Жанчик! — просияла Анжелика, ловко чмокая его в щеку и вскакивая. Не успела Наташа запротестовать, что ничего не надо, как Анжелика, отвернувшись от них, сунула два пальца в рот и пронзительно, по-разбойничьи свистнула на всю поляну, прорезая гомон. Тут же стало тихо. Неправдоподобно тихо, словно выключили звук в телевизоре, словно, услышав ее свист, каждый остановился на полуслове.

— Эй, народ, а ну все к костру! Жан сделает фото на память.

Кто-то что-то удивленно спросил, кто-то рассмеялся коротко, но оставив дела и разговоры, люди потянулись к костру, выходя из леса, собираясь по всей поляне. Одна из сестричек-хиппи тянула за руку другую, что-то ей втолковывая, парень в спортивном костюме на руках вынес из орешника обнимающую его за шею длинноволосую девушку, вроде бы не виденную Наташей до этого, а впрочем — она видела, как оказалось, не больше половины компании. Подошла странная пара: огромный байкер и его изящный спутник, откинувший челку и оказавшийся нереально красивым, даже эффектнее Вадима. «Но не лучше, — подумала Наташа. — Вадим теплый, обаятельный, а этот как мраморная статуя и наверняка самовлюбленный до предела. Модель, наверное. Вон — волосы какие. И подобрал же себе приятеля. Что у них общего может быть?»

Но это были какие-то обрывочные, спутанные мысли. Наташе казалось, что все эти люди, выныривающие из темноты, смотрят на нее: кто — насмешливо, кто — отчужденно, кто — с веселым интересом, как на забавного зверька. Ну да, она не из их компании, но разве можно так? Дернувшись, она едва не сбросила руку Анжелики, уверенно взявшую ее за плечо, но тут же с другой стороны рядом оказался Вадим, подхватил ее, замурлыкал что-то милое и смешное, успокаивающее — и Наташа сразу расслабилась, очень уж приятно было хоть ненадолго прижаться к горячему мужскому плечу, так вкусно пахнущему, крепкому, надежному… А Анжелика? Анжелика ее руку выпустила и тут же обнаружилась у костра, по коротким указаниям хмурого Жана расставляя людей, указывая, кому рядом с кем встать, а кому — присесть. И тут Наташа, едва стоящая на заплетающихся от вина и усталости ногах, поняла, что ей показалось неправильным в облике Жана. Камера, точнее — футляр.

Точно такой же рыжий, приятно и резко пахнущий кожей футляр был у фотоаппарата ее отца. Как там звался этот агрегат? ФЭД — точно! Вот именно такой. Неужели хваленый фотограф Жан снимает этим доисторическим чудовищем? Или у него в старом футляре современная камера?

Словно услышав ее мысли, Жан обернулся, смерил Наташу равнодушным оценивающим взглядом, откинул кожаную крышку… Нет, конечно — ФЭД! Блеснул объектив… Даже вспышки нет! Как он снимать-то будет ночью? В фотографии Наташа разбиралась слабо, но помнила, что без вспышки отец даже днем в помещении никогда не фотографировал. Может, пленка особая? Или… Да какая разница? Зачем ей эта фотография? Показать девчонкам в офисе? Ну, разве что. И пусть охают, глядя на Вадима. Внутри что-то сладко и стыдно заныло: показалось, что его рука обнимает плечи ну не совсем уж по-дружески. И сразу по спине побежали мурашки, а грудь напряглась, становясь болезненно-твердой… Мечтая, чтоб эти мгновений никогда не кончились, почти уткнувшись горящим лицом в плечо Вадима, Наташа проползла несколько шагов до костра и оказалась рядом с Анжеликой, в самом центре, в первом ряду. Сзади — байкер, возвышающийся над ней на две головы, справа — к ней, чуть подвинув рыжеволосую любительницу журналов, скользнул Вадим, обнял за плечи, ничуть не стесняясь Анжелики, которая вроде даже хмыкнула одобрительно — и ее рука легла поверх Вадимовой, ладонью на другое плечо Наташи.