Колебания

Качели не спеша спустились вниз, и очаровательная блондинка в чёрном латексе, не отрывая своего искушённого взгляда от Лава, встала на кровати. Качели вновь медленно поползли наверх, а мужчины полезли на кровать к этому ангельскому созданию с красотой невинной блудницы. Они тянули к ней свои трясущиеся руки и с жадностью хватали её за самое сокровенное. Гримасы девушки говорили о том, что ей больно, но она добровольно идёт на эту жертву. Многие из мужчин залезли на кровать и вплотную прижались к этому бесподобному созданию. Чьи-то крепкие руки разорвали на девушке латекс, обнажив её изумительную большую грудь. Лав видел, как с десяток рук тёрли её промежность и ягодицы, несколько слюнявых и мокрых губ тянулись к её красивому нежному рту, а кто-то словно пиявка уже присосался к её красным набухшим соскам. Ещё мгновение и на девушке сорвали куски латекса, защищающие её интимные щёлочки, и путь к первоисточнику был освобождён.

Эта картина, дикая и натуралистичная, настолько возбудила воображение Лава, что он потерял рассудок и тоже направился к кровати. Члены Общества, заметив это, разошлись в стороны. Несколько мужчин подняли девушку и уложили её перед ним. Почти все они мастурбировали, и некоторые из них всё ещё держались за срамные места белокурой бестии. Лав подошёл к ней и схватил руками за ноги. Кто-то, стоящий сзади, снял с него красную маску. Лав поднял голову и по-новому взглянул на окружающих. Это были не люди, это были животные! Жадные похотливые животные! Сопящие от возбуждения безнравственные выродки! Лав заскрипел зубами и опустил глаза. Теперь он видел, что перед ним гибко извивалась не белоснежная королева, а конченная блудливая дрянь! Она вертела своей белой головой и высовывала изо рта длинный язык. Её ненасытные блядские глаза молили о дозе сексуального морфия!

В этот момент Лав окончательно обезумел. Он резко вошёл в неё и начал трахать. Девушка закатила глаза и проникновенно застонала в ритм его движений. Мужчины окружили их и с участием наблюдали за актом соития. Их волосатые руки блуждали по девушке, мня и сжимая неровности и холмики на её горячем трясущемся теле. Лав был злобен и бесчеловечен. В его голове крутились кадры больного оленя, сваленного голодной стаей волков, которые он видел, пока бежал по коридору несколько минут назад. После непродолжительных глубоких толчков в ней, он дёрнулся особенно яростно и орошил семенем лоно брошенной ему на растерзание сучки.

После этого, замерев на пару минут в вожделенном ни с чем несравнимом экстазе, он расслабился и закрыл глаза, распластавшись на удовлетворённой красавице и придавив её своим крепким телом. Он слушал, как сильно бьётся в груди его сердце. Внезапно он почувствовал, как она нежно целует его шею и плечи. Эти лёгкие прикосновения её губ в тот момент были до такой степени сладостными, что по его телу пробежала волна удовольствия.

* * *

Наконец, его дыхание восстановилось, он открыл глаза и медленно поднялся на ноги. Белые маски смотрели на него, и свет их глаз отдавал непонятным ему доселе кристаллическим отблеском. Лав спустился с кровати и пошёл прочь, чувствуя спиной, что начало твориться на белоснежном ложе. Он не хотел на это смотреть – он был изыскано пуст словно творец, с гордостью завершивший свой великий шедевр.

Ослепительную блондинку трахали, словно дурную шлюшку в грязном баре, расположенном на городском отшибе. Каждый из мужчин сменял друг друга и оставлял в ней свой след, образ своей маленькой рациональной жизни. А она, словно унитаз в туалете, вынужденный ежедневно созерцать самые сокровенные мужские тайны, впитывала в себя их физические материи и эмоциональные состояния.