Колдуны и капуста

— Знаешь, Рапп, — сказал Рысьев, — меня всегда искренне забавляло, какие логичные теории строят порой шизофреники, исходя из одной-единственной бредовой посылки.

— Если я шизофреник, то кто ты?

— Параноик, Рапп, параноик. Собственно, я никогда этого особо и не скрывал. Трудно, знаешь, ли стать кем-то иным при том образе существования, коего я придерживаюсь вот уже... достаточно продолжительное время.

— Ну-ну. Однако ж, — продолжил шипящий, — вера твоих друзей в то, что за всем случившимся стоит именно Рогген, о котором им неизвестно практически ничего, — такая вера меня тоже... искренне забавляет. А еще твои друзья и представить не могут, что кому-либо еще, кроме этого черного пугала, может оказаться выгодно столкнуть Гавайи, сиречь гномов, с Найтморлендом.

На этот раз пауза в разговоре длилась куда дольше.

— Похоже, — нарушил тишину Рысьев, — в этот раз, Рапп, ты подготовился куда лучше, чем раньше.

— Ага, — хихикнула темнота под накидкой. Я умею учиться на ошибках. И главное — здесь ни лакеев, ни лестницы, Николай.

— Верно, — кивнул русский. — И потому придется преодолевать брезгливость... дабы купить твое, Рапп, молчание.

— Ну разве жалкие две тысячи фунтов — слишком высокая цена за него?

— Отнюдь!

В изменчивом лунном свете даже глаза гнома порой не способны в коротком взблеске отличить серебро от освященной стали. Но из чего бы ни был сделан кортик Рысьева, сработал он превосходно — фигура в балахоне, не издав ни звука, согнулась, опустилась на колени и повалилась на бок.

Уин затаил дыханье. Дед Наури, старый ловец жемчуга, учил его задерживать дыханье на срок...

— Малыш, — голос Рысьева звучал почти обыденно. — Думаю, мне потребуется твоя помощь.

— Помощь?

— Надо избавиться от останков, — пояснил русский подошедшему гному. — Рапп и в прежнем-то своем состоянии не благоухал, а уж сейчас...

— Кажется, я где-то видел лопату.

— И знаешь, в чем твоя ошибка? — Прежде чем Малыш сообразил, что русский обращается к бесформенной куче перед ним, полукровку изрядно пробрало холодной дрожью. — Ты, Рапп, так и не понял, что иногда платить шантажисту бывает попросту невыгодно... и вовсе не из-за жадности.

— Думаешь, он тебя слышит?

— Скорее всего, нет, — вампир сокрушенно вздохнул. — Дилемма: с одной стороны, я очень люблю оставлять последнее слово за собой, причем стараться, чтобы слово это звучало как можно более драматично. С другой же — я знал слишком многих, кому привычка поглумиться над поверженным вроде бы врагом стоила жизни... или иных форм существования. Вот и приходится идти на компромисс — речь я произношу, но лишь озаботившись предварительно гарантиями со стороны того, кому оный speech предназначен.

— Гарантиями, да... — пробормотал Уин, глядя на тлеющий балахон. — Между прочим... сколько правды было в словах этого типа? А, граф?

Подняв взгляд, он почти сразу же пожалел о своих словах — но было поздно. Глаза стоящего перед ним русского горели красным, почти так же ярко сверкали полоски выпущенных клыков. Плащ, доселе мирно свисавший до травы, вздулся, словно капюшон изготовившейся к атаке кобры. Даже висевшая над плечом вампира полная луна, как почудилось полукровке, кривилась в недобром прищуре.

— Не думаю, — граф не раскрывал рта, но Малыш очень четко слышал голос Николая, правда, доносящийся словно бы откуда-то со стороны, — что ты и в самом деле хочешь знать ответ на этот вопрос.

Чжилийский залив, устье реки Пейхо, Малыш Уин.

— Это и есть ваши форты? — спросил Ханко.

— Они такие же ваши, как и мои, — фыркнула эльфийка. — Проклятье, неужели эти монахи не могли выбрать для тайника какое-нибудь менее посещаемое место... дворец императора, к примеру?

— Который из ? — не отрываясь от бинокля, осведомился Малыш.

— Неважно. — Бренда, привстав на стременах, внимательно вглядывалась в серые громады укреплений. — Лучше пусть кто-нибудь из военных моряков просветит меня относительно этих фортов и заодно расскажет, что собрались делать корабли перед ними.

— Судя по вымпелам, — начала Ута, — это международная эскадра, вознамерившаяся повторить достижение генерал-майора сэра Роберта Нэпира...

— Или адмирала Хоупа, — ехидно добавил Викки. — То, которое в пятьдесят девятом. Сколько китайцы тогда утопили британских канлодок? Три?

— Пять, — спокойно отозвалась тайса. — Из них две подняли, а три были потеряны безвозвратно.

— Ну, в этот раз мишеней будет больше.

— Как бы не вышло, — заметила Ута, — что эти мишени окажутся не по зубам китайским канонирам. Посмотри: в союзную эскадру входят немецкие «Скорпион» и «Крокодил». Тебе напомнить их характеристики?

— Только вот не надо держать меня совсем уж за слабоумного, леди, — обиженно сказал гном. — Все-таки я тоже морской офицер. Бронирование: бортовой пояс — от четырех до восьми дюймов, бруствер — восемь, двухдюймовая палуба. И двенадцатидюймовка главного калибра...

— По-моему, — мягко перебил его Рысьев, — этого вполне достаточно, чтобы мы в очередной раз убедились в твоей компетенции.