Колдунья

Ильтен к этому моменту совсем поправился. Щеки уже не отливали белизной, и рука не шарила непроизвольно в области сердца. И постель перестала быть местом, где всего лишь отдыхают после дневных трудов. Так что Тереза, памятуя о наставлениях колдуньи Райзен, решила совместить приятное с полезным. Слегка огорчало, что, судя по описанию техники, приятного ей достанется немного, но наверстать можно в другой раз, а нынче полезное важнее.

Предупреждать мужа она не стала. Разволнуется, а то еще и обидится. Хотя на что тут, по совести, обижаться? Она ведь силу добывает с ним, а не с кем-нибудь другим. Если честно, будь под рукой Маэдо, для ритуала она бы выбрала его и не стала бы скрывать своей цели. Просто он не склонен волноваться по пустякам. Но Маэдо — отрезанный ломоть, счастья негодяю во всем, и пора забыть.

Все прошло, как по прописи. Оба остались довольны результатом, только Ильтен сразу отрубился, чего с ним обычно не происходило, а Тереза еще половину ночи шебуршала на кухне в приподнятом настроении, ощущая прилив энергии. Потом не выдержала, отправилась к дому номер 10, вытащила во двор сонного ежащегося Альву и сотворила ему голема. Лишь после этого она успокоилась достаточно, чтобы по возвращении домой заснуть, благодарно ткнувшись носом в спину мужа.

А утром эйфория рассеялась. Ильтен спал чуть ли не до полудня — вообще-то он никогда не был любителем вставать с рассветом и начинать день с тренировки, как Тереза, но к завтраку все-таки просыпался. Сегодня же с трудом разлепил глаза и не смог подняться. Губы посинели, словно и не выздоравливал. Тереза перепугалась. Райзен говорила, вреда не будет. Почему тогда?.. Неужели она зачерпнула чересчур много? Или нельзя было тянуть силу с человека, едва оправившегося от недуга? И что теперь делать с големом Йорры? Точнее, как его делать? Она носилась с Ильтеном целый день, поила крепким сладким чаем с травами и к вечеру наконец поставила на ноги. Еще раз заставить его через это пройти? Ну уж нет, мужем она больше ни за что не рискнет.

И как тогда получить необходимую силу? Никого из присутствующих мужчин Тереза не желала использовать. Как минимум, чтобы не ставить Ильтена в неловкое положение. Да и вообще, не очень-то хотелось. Проворочавшись ночь, она пришла к печальному, но закономерному выводу: придется зарезать жертву. Или даже две жертвы — по словам Райзен, этот путь обретения силы менее эффективен. Что ж, в кои-то веки Тереза не испытывала ненужных сомнений и мук, свойственных цивилизованному человеку, планирующему убить себе подобного. Кандидаты в жертвы имелись в избытке, туда скотам и дорога.

— Этот. — Тереза ткнула пальцем в худощавого негра с бегающими глазками, и Аннори, кивнув, отстегнул его от цепи, протянутой вдоль стены подвала.

— Куда вы меня? — заныл Вахлак. — Вы меня отпустите?

— Заткнись, падаль. — Аннори приставил к его затылку пистолет, и тот моментально осекся, словно выключили. Пираты боялись актера до колик, принимая его за настоящего мафиозо. Никто не догадывался, что ствол у пистолета заварен.

Тереза выбрала негра исключительно потому, что из всех четверых он был наименее противен. Она помнила, что ей предстоит пить кровь жертв. Это само по себе гадко, и усугублять отвращение из-за неподходящей жертвы — последнее, чего бы Тереза желала. Но когда она задумалась о втором кандидате, взгляд ее упал на Шамана. Татуированный бандит весь был покрыт ранами, наполовину заросшими, простреленная коленная чашечка и то не кровила. Его регенерацию хорошему человеку бы! Лишь две дыры никак не затягивались: в глазу и в ухе. Судя по всему, они причиняли ему жуткую боль, но урод смотрел дерзко и ненавидяще. Что же ты за чудовище? Хэнк говорил, что Шаман вскрыл Лике горло и пил ее кровь, и сейчас, глядя в глаза нелюдя, Тереза уже не была уверена, что это лихорадочный бред.

— И вот этот, — мстительно приговорила она.

Аннори потащил к выходу хромающего Шамана вслед за Вахлаком, покорно семенящим под дулом пистолета. Терезе не слишком нравилось, что пришлось освободить пиратов от надежной цепи, но вести ритуал нужно было на земле, бетонный пол подвала не подходил. Ну, во всяком случае, у обоих крепко связаны руки, и ноги спутаны так, что они способны лишь на короткие шажки.

Йорра ждала наверху с глубокой миской. Утро было чудесное: солнечное, теплое, безоблачное. Лучи пробивались сквозь листву деревьев и розовые цветы, роняя на землю кружевные тени. Чернокожий пират заулыбался, жмурясь, но улыбка тотчас пропала, когда Тереза пригнула его голову к подставленной Йоррой миске. Нож чиркнул по горлу, в миску ударила красная струя. Глаза Вахлака закатились.

Тереза зачерпнула густую жидкость кружкой, пригубила. Гадость с железистым вкусом и острым запахом. Главное — не растягивать сомнительное удовольствие. Она махнула кружку залпом, зачерпнула еще.

Шаман, удерживаемый Аннори, уставился на нее уцелевшим глазом.