Колдунья

Ту же нужду чувствовала и я, едва удерживая себя в вертикальном положении от силы давления наших магий.

— Что ты имеешь в виду? — Отдернув от раны руки, я неловко съежилась и попыталась сделать шаг назад.

Но рука жнеца, обхватившая меня за поясницу, не позволила мне позорно сбежать. Он притянул меня обратно к себе, второй рукой мягко прикоснувшись к щеке.

— Что ты знаешь о связи между жнецами и колдунами?

Глядя в его полыхающие глаза, я помрачнела. Недавно кое-кто у меня уже спрашивал… И Ксафану мой ответ совсем не пришелся по душе.

— Не отвечай вопросом на вопрос. К чему ты ведешь?

Ракард хмыкнул, забавляясь моей вспышкой раздражения. Его пальцы играючи скользили по коже моего лица, обжигая ее каждым легким прикосновением. Я, не в силах сопротивляться сумбурным взрывоопасным ощущениям, тянулась вслед за рукой, как выпрашивающая ласку кошка.

— Союзы жнецов холодные и безэмоциональные, — голос темного снова ввел меня в сладкий транс, разливаясь по венам горячей лавой. — У нас не бывает духовных и магических связей. Обе сущности стремятся доминировать, вследствие чего, натыкаясь на титановое сопротивление, навсегда закрываются друг от друга. Потому силы жнецов бесполезны друг для друга. Мы не способны магически влиять на себе подобных. Вынужденные союзы ради продолжения рода… Из-за этого колдунов в Мидрагасе всегда принимали с распростертыми объятиями. Наш единственный шанс почувствовать себя живыми. Ощутить нежность… — Горячий шепот обжег губы, холодные бледные пальцы вдруг скользнули по коже шеи. — Страсть… — Опустились ниже — к ключицам и откровенному вырезу платья. — Нужду… — Скользнули по скрытому тонкой тканью животу, вынуждая изгибаться и плавиться изнутри. — Такой союз способен питать друг друга и наделять умноженной вдвое силой. Ты можешь исцелить меня, Тандра. Ты можешь меня спасти.

Отчаянный шепот у моих губ отрезвил меня, и я резко распахнула глаза.

Я… могу?

Невольно мой взгляд скользнул вниз, обратно к ране. И мое сердце вздрогнуло, заметавшись в надежде.

Отвратительная вязкая жидкость вдруг куда-то исчезла, а черная вязь паутины потускнела, серея и уменьшаясь. Рана не затянулась, но выглядела лучше и менее болезненно, словно была на верном к этому пути.

— Между нами образовалась магическая связь. Я почувствовал это еще при первой нашей встрече… Моя магия неслась тебе навстречу, как сумасшедшая, — горячо блеснув глазами, усмехнулся жнец. — Когда силы взаимодействуют, в наши тела вбрасывается мощная энергия. Она исцеляет меня.

Мощная энергия… Ему необязательно искать высшего темного. Я — высший темный. Тем более между нами что-то завязалось. Это должно сработать…

— Тогда… что я должна сделать, чтобы рана исчезла полностью? — пробормотала я, заглядывая ему в глаза.

Ракард внезапно хитро прищурился. Но за этим взглядом крылись отчаяние и надежда, что тоскливо отзывались глубоко внутри меня. Казалось, раненый зверь, запертый в клетке его души, воет у меня в голове.

Руки мужчины на моей талии вдруг напряглись. Все следы забавы на его лице исчезли, а темные густые брови сползлись у переносицы, образовав хмурые складки.

— Наши силы должны слиться полностью, — хрипло прошептал жнец. Одна его рука ухватилась за поясницу, а вторая до боли сжала волосы на затылке, словно я могу куда-то убежать. — Подари мне эту ночь, Тандра.

Я ахнула и дернулась, но не смогла сдвинуться и на сантиметр, крепко удерживаемая его стальными тисками. Магия заплясала, предвкушая долгожданное веселье, а разум в ужасе схватился за голову, призывая меня срочно прекращать это безобразие, и прямо сейчас!

Темный мрачно наблюдал за моими метаниями, досадливо поджимая губы. Очевидно, просить, тем более так отчаянно и открыто, было для него непривычно и неприятно. Сама знаю, как нелегко опустить все барьеры и выложить все слабости одним махом. Еще и перед абсолютно чужим существом, даже если к нему так нестерпимо тянет.

Я могла его понять… Возможно, ему осталось не так уж и много. Но вот так взять и… Мы все еще совершенно незнакомы, какие бы чувства во мне ни пробуждали эти большие горячие ладони.

Я глубоко вздохнула и нерешительно заглянула ему в глаза, еще даже неуверенная, что ответить. Я хочу его, потому что скучаю по дому, он хочет меня, потому что хочет жить. И где-то в промежутке всей этой путаницы мечется больное вожделение, вызванное непонятной магической связью. Не будет ли мое согласие чревато безрадостными последствиями? Жнец исцелится, и больше его ничто не будет удерживать. У него есть род, дом, власть и полная свобода действий. А я скована долгом. Если все это закончится плохо, я даже не смогу сбежать, чтобы зализать новые раны.

Сглотнув, я открыла рот, все еще судорожно размышляя над ответом. Но меня внезапно прервали.

Под левой грудью вдруг вспыхнула такая острая боль, словно меня проткнули мечом, не меньше. Мышцы заныли, а кости жалобно застонали, будто бедное тело часами били ногами. Позвоночник сковало ледяным ужасом, и я, извиваясь в агонии, стала оседать на пол.

Ракард успел меня перехватить и, крепко прижимая к себе, хмуро заглянул в глаза.