Колдун. Трилогия

– Брат Ингвара, Юрий, – напомнил боярин, – коего в отравлении подозревают. Он давно на княжье место метит, как из плена воротился от Владимира Распутника, так и не узнать прежнего молодца. Не зря поговаривает люд, что неспроста у владимирского князя святые люди долго не задерживаются, все мрут. Он и поганых капищ жечь не желает, и тех булгарских камнетесов, что были созваны храмы возводить, на свои повинности забрал. Все ему нипочем.

– Да здесь, вокруг Рязани, этих языческих капищ, как грибов в лесу! Куда ни сунься – по деревьям рога развешаны.

– То эрзя да мокша, они народ лютый, с ними брань хуже редьки. Муромскому князю присягнут и… пиши пропало. Мурома – те давно клык вострят на Рязань, все воротить желают.

– Послушай, боярин, мне ваши дворцовые интриги как-то фиолетовы. По мне, так хоть Мамай с обезами пусть верховодят. Моя хата с краю. Потому как если полезу в дела государственные, ничего путного из этого не выйдет, все одно, что слон в посудной лавке. Так что участвовать в ваших дрязгах мне неинтересно.

– Да ты в них по самую макушку! Князя сбережешь, и его враги твоими станут. Ингвару бы еще хоть месяцок продержаться, пока купленный мной половецкий дозор не придет в город. Вот тогда я младшего Романа, того, что ты вчера взашей гонял, на княжье место усажу, а сам с боярами за дела возьмусь. Юрий, он Владимиру Распутнику как пасынок, а нам поперек и сказать нечего – осерчает, да как лютовать начнет? Однажды он уже Рязань пожег, благо, что люд помиловал, всех из города выгнал да запалил стены.

– Так что ж вы тогда ждете? Сами избавьтесь от князя. Вот не пригласили бы меня, так и отдал бы Богу душу ваш старичок. А коль и пригласили для отвода глаз, так только шепните, я и напрягаться не стану. На одной злобе княжеская душонка держится. Помрет, так вы сразу на меня стрелки переведете. Один черт, дальше леса не сошлете, а удавить меня по-тихому – еще постараться надо!

– Ох и змей же ты, Аред! Умом тронулся! Боярину свои поносные замыслы выказывать! – заорал Дмитрий и, оглянувшись, перешел на шепот: – У князя, небось, тоже своя рать! Они воеводе люди верные. А воевода Ингвару родня.

– Делайте что хотите, – махнул я рукой, – вот только меня больше не просите вам подсобить. Я крайним в этой забаве быть не хочу! Это как в детской игре, когда бегаешь под музыку, а как музыка смолкнет, садишься на стул. Вот только стульев всегда меньше, чем желающих сеть. А кто стоять остался, тот и проиграл.

Боярин явно не понял и половины из того, что я сказал, но все же утвердительно кивнул головой. Не знаю, что у него было на уме в тот момент, но видно, что мое возмущение его сейчас беспокоило меньше, чем происходящее в покоях князя. Он нетерпеливо отмахнулся от меня, кликнув стражу.

Один из охранников боярина отвел нас с Мартыном в его дом. Торчать в палатах князя больше не имело смысла: острую фазу отравления местному правителю удалось пережить с моей помощью, а вот как его дальше выхаживать будут – то не мое дело. Я поучаствовал, как мог, надеясь на обещанное вознаграждение, а все прочее – не моя забота. Я кузнец, а не лекарь.

В доме боярина меня ждал весьма неприятный сюрприз. Я уж было раскатал губу, надеясь, что смогу еще раз увидеться с Ярославной и продолжить знакомство, как мне казалось, не без взаимности, тем более заручившись согласием отца, но, увы, дом был подозрительно пуст. Важную информацию вытрясли из конюха. Вися вниз головой над бадьей с навозной жижей и беспомощно извиваясь в могучих лапищах Мартына, срываясь на визг от страха, он поведал, что вся боярская родня в полном составе, в сопровождении старших сыновей, отправилась в Муром к родственникам. Хитрый «депутат» княжеской думы облапошил меня! Обещал дать согласие и не противиться моим встречам с Ярославной, а сам припрятал дочку подальше от меня! Такого коварства я не ожидал и с трудом сдержался от немедленных необдуманных действий. Развернувшись от ворот, я быстрым шагом направился к пристани, бормоча себе под нос самые страшные ругательства, которые только мог вспомнить. Мартын, ничего не понимая, следовал за мной, волоча на плечах тяжелую сумку и сомлевшего от ужаса конюха.

– Что за спешка, мастер? Нет бы в баньку, поесть, отдохнуть, с людьми поговорить, медом угоститься…

– Дома в баньку, и водки пол-литра! Ноги моей больше в этом городе не будет! Они еще не знают, с кем связались! Вот ведь подстава… Да брось ты бедолагу! – закричал я наконец, заметив, кого тащит Мартын. Он недоуменно вытаращился на очнувшегося конюха в своей руке. Бедняга только разинул рот, чтобы завопить, как, получив мощного пинка, исчез в заросшей крапивой канаве.

– А может, прав боярин, что дочь у родни схоронил, ан ну как Юрий действительно рать соберет да пожжет град.

– Это называется – разборки по понятиям! Пусть они хоть до пупочной грыжи делят местный заповедник, плевать я хотел на все их дележки! Боярин Дмитрий за свои невыполненные обещания еще ответит! Еще слово давал, индюк облезлый! Сейчас идем домой. Передохнешь пару дней и соберешься в дорогу.