Колдун (СИ)

— Хорошо, картошку успели выкопать, — мальчишка налил в ковшик воду, — Я сейчас подогрею. Газ у нас не отключили, как электричество. А то ведь все перестало работать! Ни телефоны, ни телевизор… Воды и той нет, хорошо, колодец во дворе.

Трофим стоял в дверях комнаты, придерживая цветастые шторки, отделяющие спальню от кухни, и следил за Ваней, который осматривал лежащую на диване женщину. Рядом на старой пружинной кровати стонал Макс.

— Кто-то успел уехать, — Сережа оглянулся, зажигая маленькую конфорку, — По первости еще непонятно было, что делается. Думали, вирус какой. Скотина полегла…

Виктор Палыч громко вздохнул.

— Остальную забили уже потом, когда…

Он дернул худым плечом под растянутой майкой.

— Почему не уехали? — глухо спросил Трофим.

— Бабушка не соглашалась, — он оглянулся, — Но это сначала, потом уже было никак. У многих машины вышли из строя. Те, что поновее. Мы думали, они уедут, помощь приведут, позовут кого, полицию, МЧС…

Ваня вскинул голову, поймав взгляд Трофима. Тот мотнул головой. Нет, если бы кто-то поднял шум, они бы услышали. Видно, никто не доехал. Кроме ведьмы, которая умудрилась не только тут побывать, но и вернуться обратно.

Мальчишка закусил губу и сел за стол напротив деда, хрустящего морковкой.

— А мама не решилась бабушку оставить, — он оглянулся на Машу, ставящую рядом банку с огурцами, — У меня-то мопед есть. Я его сам перебрал… Там электроники по минимуму, поэтому и заводится еще. Вот только, — он махнул рукой, — Как я всех увезу?

— Сперва никто ничего не понял, — сказала Маша и присела около печки, стоящей в углу, забрасывая внутрь дрова, — Думали, болезнь какая-то, вирус.

Она вытерла лоб, размазывая по лицу сажу.

— Школу отменили, а я ведь только в первый класс пошла! — Она поджала губы, — Потом Сафоновы умерли, Козловы, Чуриковы… И сразу всей семьей. Фельдшер наш, Семен Ильич, упокой Господь его душу.

Она перекрестилась, по-стариковски вздохнув.

— Бабушка тогда на похороны пошла, ругалась с матерью, — Сережа положил ладони на стол, — Надо было ее остановить! Надо бы не разрешать!

Он сморщился, а Маша дернула головой и отвернулась.

— А дальше мы узнали, что теперь нельзя днем выходить… Мама… Появились жеребцы. Но она все равно соседке картошку понесла, тетя Тома одна совсем. И теперь вот…

Она всхлипнула, закаменев, и прошептала.

— А по ночам мы их даже видим. Тени, которые кружатся около забора.

Сережа опустил голову, сложив руки перед собой.

Виктор Палыч поднялся, подтянул себе трость, неведомым образом умудрившуюся не потеряться во всем этом хаосе, и обвел взглядом маленькую кухоньку:

— Значит так, я поеду за помощью, — он сдвинул брови, — Машина моя на ходу, стоит прямо за забором. Заскочу и…

Он махнул тростью.

— Не надо, дедушка, — взмолилась Маша, — Они не дадут! Они ж и вас…

— Вы лучше за больными присмотрите, — сложил руки на груди Трофим.

Дед сник, снова сев на продавленный диван.

— Да что я могу…

Ваня вышел из комнаты, ополаскивая руки в тазу, и встревоженно посмотрел на Трофима, качая головой. Трофим мысленно уже миллион раз перебрал состав зелий, которые они привезли с собой. Выходило, что ничего путного и не было. Можно было немного приостановить действие метки, но Ваня пока и сам справился, влив в больных чуть своей силы.

— Знаете, с чего все началось? — спросил у притихших детей.

Маша подошла к столу и потянулась к конфетам, жалобно глядя на Сережу.

— Да бери уж, чего… — отвернулся он.

Она медленно развернула фантик и положила леденец в рот, зажмурившись.

— Все резко как-то, — Сережа посмотрел на Трофима, — Скотина сначала… Мы думали, это из-за свинокомплекса, который тут строить начали. Мы ж митинги проводили, ругались. А потом коровы полегли. Так мы и думали, это они нам… Они церковь старую снести успели, разрыли там котлован, а потом какие-то разрешения не получили и свернулись.

— Есть чистые тряпки? — спросил Ваня, вытирая руки стареньким полотенцем, — На повязки?

И добавил, глядя на Трофима:

— У Макса на месте пятна язвы образуются, у меня бинтов не хватит…

Маша тут же вскочила и побежала в комнату, открывая низенький зеркальный шифоньер:

— Простыни и наволочки подойдут? — деловито положила стопку на диван рядом с Виктором Палычем.

— Подойдут, подойдут, — ответил он и поднялся, — А ну-ка, малышня, нагрейте-ка мне воды. Уж с этим-то я справлюсь, раны что у животины, что у человека…

Он взял со стола леденец и пошел в комнату, садясь на продавленную кровать Макса.

— Ну-ну, не брыкайся, — ласково донеслось до Трофима, — Сахарок получишь. Ну-тка, что у тебя там?

— Я осмотрюсь, — сказал детям и вышел на улицу. На крайний случай он призовет стихию и выжжет метку, но Макс не умрет. Если это будет стоить ему разума, что ж… Трофим усмехнулся. Один раз он уже пожалел себя, больше не станет.

Ваня вышел следом, сев на маленький каменный порожек.

— Не понимаю, — он потер лицо, — Я делал все, как надо. Не получается. Если бы я больше умел…

— Как они выглядят? — спросил Трофим, зажигая сигарету.