Колдун Нагаш

— Власть изменчива, — продолжил он, словно ничего не произошло. — Она переходит из рук в руки куда легче, чем можно предположить, и мой брат — прекрасный тому пример. — Нагаш внимательно всмотрелся в каждое лицо. — Сейчас вы бесправны, это верно, но все может измениться.

Архан подался вперед, поставив кубок на пол.

— И ты можешь это устроить? — спросил он.

Верховный жрец холодно улыбнулся.

— Разумеется, — ответил он. — Прежние времена подходят к концу. У Кхемри появится новый царь, и ему должны будут служить люди жестокие и безжалостные, те, кто не боится испачкать руки кровью, те, что заставят других снова почитать Живой Город. — Нагаш опять по очереди всмотрелся в каждое лицо. — Вы сможете стать богатыми и влиятельными настолько, насколько никогда не мечтали, если вы и есть те безжалостные люди, которых я ищу.

Мерухеп вновь шумно плюхнул в тарелку угря.

— Ты болван, если думаешь, что можешь стать царем, — презрительно фыркнул он. — Ты жрец. Совет Махрака никогда тебе этого не позволит.

— Эти мошенники не властны надо мной! — рявкнул Нагаш, стиснув подлокотники кресла. — Их власть — обман, и в один прекрасный день я сотру их в порошок! Они слишком долго заставляли нас подчиняться своим фальшивым богам!

Молодые аристократы, широко распахнув глаза, уставились на верховного жреца, не в силах вымолвить ни слова. Мерухеп презрительно тряхнул головой и опять начал ковыряться в тарелке. После долгого молчания тишину нарушил Архан.

— Я тот самый безжалостный человек, о святейший, — негромко произнес он. — Но ты об этом уже знаешь, иначе меня бы тут не было.

— И я, — возбужденно воскликнул Раамкет. — Думаешь, нет?

Шепсу-хур тихонько фыркнул.

— Я могу быть безжалостным, если на меня найдет такое настроение, о святейший, — сказал он.

Один за другим и остальные присоединили свои голоса к общему хору. Архан не ошибся, Нагаш очень тщательно выбирал, кого пригласить, руководствуясь советами Кефру. При всей своей юношеской браваде они были людьми отчаявшимися, давно увязли в долгах и погрязли в пороках. Обещание богатства и власти манило их вопреки каким-либо доводам, и всем им было нечего терять, кроме своих бесцельных жизней.

Только один из них так и не открыл рта. Мерухеп хмурился все сильнее и сильнее, вслушиваясь в какофонию голосов, и наконец резко поставил тарелку, расплескивая вино и роняя на пол скользких угрей.

— Вы все дураки! — рявкнул он, злобно уставившись на своих приятелей, и ткнул пальцем в Нагаша. — У него нет власти! И культ его поддельный, созданный только для того, чтобы потешить тщеславие царя! Вы что думаете, знатные дома будут спокойно сидеть и смотреть, как он свергает своего братца? Или воображаете, что Тхутеп проявит милосердие, когда узнает обо всем этом? Нет. Ваши головы быстро насадят на пики около дворца! — Мерухеп повернулся к Нагашу. — И поверь мне, царь узнает, так или иначе. Такие вещи никогда долго не остаются в секрете…

Он замолчал посреди фразы, наморщив лоб. Пару секунд казалось, что он просто потерял мысль, но тут его глаза расширились, он согнулся пополам, болезненно охнув, и почти тут же начал пронзительно кричать от боли.

Остальные повскакивали с изумленными возгласами. Некоторые побросали свои кубки с вином, решив, что оно отравлено. Один юноша, дальний родственник Мерухепа, робко подошел к несчастному, но застыл на месте, увидев взгляд Нагаша. Верховный жрец пристально смотрел на корчившегося Мерухепа, и его губы шевелились — он беззвучно читал заклинание.

Шепсу-хур тоже это заметил. Он перевел взгляд на Мерухепа, и глаза его в ужасе распахнулись.

— Пресвятая Неру, — прошептал он, показывая на пол. — Угри!

Перевернутая тарелка Мерухепа валялась на полу, и в луже вина извивался и шипел, кидаясь на Мерухепа, комок вареных угрей, напоминавший клубок змей. Комната заполнилась воплями отвращения и ужаса, и молодые люди отпрянули от бьющегося в агонии Мерухепа. Через несколько секунд его крики сделались тише, в горле забулькало, и сквозь одежду начала сочиться кровь. Мерухеп беспорядочно бил руками и ногами, угри уже прогрызли ему живот, и у молодого человека начались предсмертные судороги.

Прошло всего несколько минут, и Мерухеп был мертв. В луже крови и желчи извивались длинные бледные существа, замирая одно за другим. Когда последняя тварь вернулась в небытие, Нагаш поднял глаза на дрожащих людей.

— Думаю, вы все поняли, что необходимо сохранять в тайне наши намерения, — спокойно произнес он и поманил к себе стоявших в тени рабов. Те немедленно кинулись к нему, чтобы убрать тело Мерухепа. — Пока от вас требуется только одно — ждать.

Он снова поднял руку, и из прихожей появился Кефру. Юный жрец держал в руке свиток папируса.

— Пока мне нужны только ваши имена, — сказал Кефру. — Напишите их на этом свитке вместе с именами тех аристократов, кого, по вашему мнению, можно убедить присоединиться к нам.