Колдун Нагаш

Звук был отвратительным, Нагаш никогда ничего подобного не слышал, а сразу следом раздался ужасный треск — град невидимых снарядов пронзил плотные ряды его войск. Щиты разлетались в щепки, в воздух летели кости и обломки оружия. Ужасный град сыпался на полки некроманта, пробивая ряды насквозь, снаряды жужжали в воздухе, как разгневанные шершни. Что-то сильно ударило царя в левое плечо. Жгучая боль заставила его забыть про слова заклинания. Нагаш пошатнулся, поднес правую руку к плечу и увидел кровь. В мантии и доспехах зияла дыра размером с кулак.

На какой-то миг зрение некроманта застлала пелена вонючего черного дыма, а когда оно прояснилось, Нагаш потрясенно увидел, какие разрушения причинила его армии атака ламийцев. Больше всех пострадала Стража Гробниц — почти три четверти полка погибло. Едва ли не треть его войска была уничтожена. Уцелевшие упорно шли вперед, но первые два ряда врагов поменялись местами с последними, и эти ужасные посохи снова были направлены на его воинов.

На северо-востоке затрубили рога. Нагаш услышал конский топот и понял, что в бой вступила ламийская кавалерия. Всадники в черных доспехах промчались сквозь толпу восставших трупов Махрака, уничтожив последние силы Нагаша и решив исход битвы.

Покров тьмы над головой редел, пропуская на землю тонкие лучи яркого солнечного света. Среди бессмертных раздались вопли ужаса. Нагаш, Вечный Царь Кхемри, проревел неистовое проклятие, и мир вокруг него вспыхнул цветами голодного пламени.

ЭПИЛОГ Шкатулка душ

Кхемри, Живой Город, 63 год Джафа Ужасного

(— 1740 год по имперскому летосчислению)

Спустя два месяца после битвы под Махраком армия семи царей вошла в окрестности Кхемри. Некому было с ними сражаться, но не было и ликующих толп с сосудами, полными священной воды, чтобы приветствовать освободителей. Поля в окрестностях великого города пришли в полное запустение, ворота в Кхемри стояли распахнутыми, никто их не охранял. На крепостных стенах сидели стервятники, да шакалы крадучись шныряли по занесенным песком улицам. Кхемри превратился в покинутое, населенное призраками место, отмеченное столетиями ужаса и залитое кровью невинных. Лазутчики армии, закаленные ветераны, все как один, наотрез отказывались входить в город, когда не светило яркое солнце.

Преследование от превращенных в кладбища полей у Города Богов было долгим и тяжелым. Люди-драконы ламийской армии уничтожили резервные части Нагаша и здорово встряхнули остальную армию. Союзники плотно окружили орду нежити, а завеса тьмы, висевшая над городом, поредела. Сверкающие солнечные лучи пронзали мрак, укрепляя дух союзников и наполняя ужасом врага. Среди воинов Востока разлетелся слух, что Нагаш убит, и они торжествующе кричали, тесня кошмарные скелеты Узурпатора к стенам разрушенного города.

Когда солнце проникло сквозь редеющую тьму, уцелевшие бессмертные поняли, что все потеряно. У них оставалась единственная надежда выжить — прорваться сквозь сужающееся кольцо армии союзников и бежать. Бессмертные собрали остатки своей кавалерии и кинулись на воинов союзников, растянувшихся вдоль западного края равнины. На правом фланге находились копейщики и кавалеристы, которым в этот день досталось больше всех, и они были на грани изнеможения.

Внезапная кавалерийская атака застала их врасплох, и, несмотря на отчаянное сопротивление, бессмертным удалось прорваться сквозь их ряды. Прислужники Нагаша бежали сквозь хаос и огонь в своем лагере к Вратам Заката, надеясь спрятаться в Долине Царей до того, как покров тьмы окончательно исчезнет.

Бессмертные жертвовали целыми полками пехоты, чтобы не подпустить к себе погоню. До Долины Царей добрались не больше десятка тысяч воинов, а сотня с лишним осталась лежать на поле боя. К концу дня армия Узурпатора была окончательно разгромлена.

Победители обнаружили, что от Махрака осталось только название. Дома и рынки в городе были пусты, во многих храмах бушевали пожары. Поздно вечером, после того как сражение закончилось, выжившие горожане собрались во Дворце Богов, оплакивая погибших. Половина когда-то могущественного Жреческого совета да несколько сотен обезумевших жрецов и умирающих с голода горожан — вот и все, кто остался. Большая часть жрецов умерла, не в силах перенести мысль, что боги навсегда отвернулись от них.