Колдун из клана Смерти

– Я же просила не напоминать о моем возрасте! Единственный недостаток, который может быть у таких, как мы. Молодость – это неопытность, слабость, беззащитность.

Подчинение старшим, почитание авторитетов, – продолжил с улыбкой Кристоф. – Все то, что ты так ненавидишь… Ладно, оставим это, – сказал он, не дав Флоре ввязаться в ненужный спор. – Я не думаю, что Миклош безумен настолько, чтобы хранить в своем доме саркофаг с древней неуправляемой тварью. Я бы на месте тхорнисха спрятал его куда-нибудь подальше.

– Например, в хранилище, о котором я не знаю. – Флора отстранилась от колдуна и села, обняв себя за плечи и глядя на дальнюю стену комнаты. – Если Молоха оживило присутствие кадаверциана, действительно, самое разумное – скрыть его там, где он не сможет вас почувствовать. И потихоньку изучать это существо. Как бы я хотела задать Миклошу несколько вопросов на ближайшем Совете.

Мечты леди об уединенной сказочной жизни в Карпатах были благополучно забыты. Третья Старейшина напряженно размышляла, выискивая возможность предьявить обвинения главе клана Тхорнисх.

– Бессмысленно. – Кристоф удобнее устроился на полу, положив руку под голову. – У тебя нет доказательств. От Молоха не осталось даже пепла. Вагон, в котором его везли, разбит в щепки.

– Да. Я понимаю. – Она опустила подбородок на руки, и рассыпавшиеся по спине волосы укрыли ее мягким шелковистым покрывалом.

– Знаешь, – задумчиво произнес Кристоф, заранее предугадывая реакцию леди на свои слова, – у меня возникло подозрение, что все это подстроено специально.

Флора стремительно повернулась к нему, широко распахнув глаза. Любуясь ее лицом в обрамлении сумрака, пронзенного солнечными лучами, колдун продолжил:

– Вольфгер знал, что будут везти в «Восточном экспрессе». Фелиция, по всей видимости, тоже. Поэтому меня отправили сопровождать тебя. Я оказался в этом поезде, с помощью своей силы разбудил Молоха, и был вынужден его убить. Прямая выгода для всех, кроме Миклоша, естественно, – опасное существо никогда не появится в нашем мире. Не исключено, что Рамон также в курсе всего происходящего, – поразмыслив, заметил кадаверциан. – Вряд ли бы он был счастлив, наблюдая за Молохом, расхаживающим под окнами его особняка.

Брови Флоры стремительно сошлись у переносицы, губы сурово сжались, а тонкие ноздри точеного носа затрепетали от гнева.

– Нас просто использовали!

– Ну почему же нас. – Кристоф тоже сел, касаясь плечом ее теплого плеча. – Меня.

– Как Вольфгер посмел допустить такое?! Тебя могли убить!

– Значит, был уверен, что не убьют.

– И ты его еще оправдываешь?! – Флора вскочила и принялась одеваться. Возмущение даханавар было слишком велико, чтобы обращать внимание на взгляд Кристофа, скользящий по ее обнаженной фигуре. Казалось, бело-золотистое тело само излучает свет. – Фелиция мне ничего не сказала! Не предупредила, даже не намекнула!

Кристоф крепко взял леди за талию и снова усадил рядом с собой, прежде чем она начала в ярости бегать по комнате, обжигаясь о солнечные лучи.

– Успокойся. Она не хотела рисковать, зная о твоем неуемном любопытстве. Если бы ты не пошла со мной в багажный вагон, то вообще не узнала об этой твари.

– Вот именно! – заявила Флора, немного успокаиваясь. – Ненавижу оставаться в неведении. Не терплю, когда меня пытаются втянуть в свои игры. Почему Вольфгер не сказал тебе о Молохе? Ты бы убил его сразу, не дожидаясь, пока он проснется.

– Сразу его убить нельзя. – Кристоф вытряхнул из волос остатки земли и потянулся за своей одеждой. – Артефакт защищал спящую тварь от любого нападения.

– И все равно, он должен был предупредить тебя. – Флора снова придвинулась ближе, прижалась щекой к плечу кадаверциана.

Он хотел напомнить ей о незабвенном Акселе Тхорнисхе, которого леди даханавар лично натравила на некроманта, желая посмотреть, насколько Кристоф силен магически, но промолчал. Руки Флоры, обнимающие его, были такими нежными, а сама она казалась особенно беззащитной и ранимой.

Когда леди уснула, он смотрел на нее, вновь удивляясь, как в этом прекрасном создании могут сосуществовать одновременно страстность и холодность, самоотверженность и коварство, романтичность и расчетливость.

Флора пробормотала что-то неразборчивое и прижалась к груди кадаверциана, словно прячась от его пристального взгляда…

Через две ночи они были в Бухаресте.

Густав благополучно забыл сначала о внезапном исчезновении спутницы, затем о ее не менее внезапном появлении. А Флора больше никогда не вспоминала о встрече с первым созданием Основателя.

Глава 12 ПРИЗРАК ПРОШЛОГО

Единственный способ, которым женщина может исправить мужчину, это довести его до такого состояния, когда он утратит какой бы то ни было интерес к жизни вообще.[19]

20 декабря

Кристоф сидел возле компьютерного стола в библиотеке, положив ноги на низкий табурет, и уже десять минут старался сохранять на лице заинтересованное выражение.