Колдун из клана Смерти

Я чувствовал, что еще немного, и Виттория впадет в отчаяние. Она уже давно потеряла возможность взять происходящее под свой контроль. Но меня это не тревожило. Я с нетерпением ждал развязки, словно передо мной разыгрывался последний акт захватывающего спектакля.

– Он был великодушнее тебя в тысячи раз! Он был выше и благороднее любого из присутствующих здесь!!

– Кто-нибудь угомоните эту истеричку, – Миклош начал злиться всерьез, хотя и делал вид, что все еще сохраняет спокойствие. – Иначе война начнется прямо сейчас.

– Миклош не убивал Александра, – произнес я, читая мысли Бальзы. – Даже не думал об этом.

– Неужели?! – фэри злобно прищурилась, не веря ни одному моему слову. – Ни у кого, кроме тхорнисха не было причин для убийства маэстро!

Она стремительно подошла к столу, села рядом с Фелицией и с вызовом посмотрела на нахттотера.

– Я не удивлюсь, если смерть ревенанта – также дело его рук! Избавляешься от всех, кто тебе мешает? – в последнее слово она вложила максимум ядовитого презрения.

– Все! Хватит! – Миклош стукнул концом трости по полу. – Амир прав. Это собрание теряет всякое подобие смысла. Официальное заявление, господа. Клан Нахтцеррет выходит из состава Совета.

Клан Асиман присоединяется, – с торжествующей злобой сказал Амир. – И попробуйте нас остановить.

– Ревенант всегда был стержнем, вокруг которого строились отношения между кланами. – Иноканоан поднялся и сунул в карман потушенную сигару. – Теперь этого стержня нет. Все разваливается. И у нас нет желания стоять под камнепадом.

Он развернулся и пошел к выходу. Рамон достал электронную записную книжку и несколько секунд смотрел на свои записи:

– У меня нет ничего личного по отношению к новому ревенанту. Но будет лучше, если она войдет в этот зал лет через двадцать без сопровождения Дарэла. И на ее лице не будет такого испуганного выражения.

– Господа, предлагаю распустить Совет, – сказал Амир и добавил, улыбаясь ехидно. – Временно, естественно. Кто «за»? Большинство. Я так и думал. Всего хорошего, уважаемые родственники.

Я молча смотрел, как они уходили. Асиманы, тхорнисхи, вьесчи. вриколакос…

– Надеюсь, мы не станем основывать свое собственное общество отверженных? – с усмешкой осведомился Кристоф, поднимаясь. – Пребывание кадаверциан в составе Совета было не дольше, чем у лигаментиа. В этом есть нечто символичное, не находите? Паула, подвезти вас?

Фелиция ушла последней. На мгновение остановилась на пороге, посмотрела на меня, но, так ничего и не сказав, закрыла за собой дверь…

– Зачем ты это сделал?! – кричала Виттория через полчаса, стоя посреди своей синей комнаты. – Ты же знал, что все бесполезно! Знал, да?! Я выглядела полной дурой! Я двух слов не могла сказать! Зачем ты заставил меня? Ты же сам все развалил!

Я почти не слушал ее. Голова звенела от чужих голосов. За последние тридцать минут я получил с десяток деловых предложений. Главы кланов, включая даже ненавидящих меня асиман, пытались заполучить к себе на службу телепата.

– Вот что, – Виттория, немного успокоившись, подошла ко мне, в глубокой задумчивости сидящему на ее диване. – Ты все равно будешь подыгрывать своим друзьям. А я должна быть лишена симпатий и привязанностей, иначе не смогу быть справедливой. Ты мне нравишься и я, хочу этого или нет, стану прислушиваться к тебе. Мне захочется помочь твоим товарищам, твои интересы станут самыми главными… Ты уже пытаешься управлять мной. А так не должно быть. Я не нуждаюсь в твоей помощи. Пусть через десять лет, пусть через двадцать, но я стану все делать сама. Так что уходи.

– В тебе заговорила кровь Корвинусов, – пробормотал я задумчиво и, оставив девчонку в одиночестве, отправился на поиски ее матери.

Госпожа Белова выглядела растерянной и потерянной. Никак не могла понять, что ее могущественного мужа больше нет. Она бродила по гостиной, переставляя с места на место вазы с цветами, и, увидев меня, слегка оживилась.

– Господин Эриксон, как хорошо, что вы дома, я хотела, чтобы вы помогли мне…

Она ожидала от меня слов соболезнования и готовности выполнять все ее распоряжения, но вместо этого я крепко взял женщину под руку, усадил в кресло и сказал:

– Увозите Витторию. Совет распался. Закрыт большинством голосов. Нас больше ничто не сдерживает от междуусобной войны. И теперь каждый из кланов может поступать, как считает нужным. Над ними больше нет Судьи.

– Я не понимаю… – она снова попыталась спрятаться от реальности в своем «незнании» о существовании вампиров.

– Все вы понимаете. У асиман и тхорнисхов развязаны руки. И я не уверен, что девочка уцелеет. Вам есть где укрыться?

– Думаю да, но…

– Желательно, чтобы это было место, где много солнца и очень короткая ночь.

Она вгляделась в мое лицо, не понимая, шучу я или говорю серьезно.

– Поезжайте сейчас. Не тяните.

– Хорошо, – прошептала она. – А вы не поедете с нами?

– Нет.

Госпожа Белова вздохнула, собираясь с силами, затем поднялась решительно и, спустя минуту, я услышал ее властный голос, звучащий в глубине дома:

Валентин! Виттория! Мы уезжаем! Немедленно!