Колдун и Сыскарь

— Единственная вещь в своём роде, — подтвердил Сыскарь, тихо офигевая от того, насколько быстро его новый друг ухватил суть дела. — Уникальный экземпляр.

— Вот! На сколько, говоришь, достанет заряда?

— На день-полтора, если слушать непрерывно или фотографии-картинки делать и смотреть. Здесь хороший аккумулятор, и я его только вчера заряжал.

— Эва! — засмеялся Симай. — За день-полтора купец так далеко уедет, что назад возвращаться не станет. Опять же всё честно — мы ему заморскую музыку с картинками в заморской же коробочке, а он нам — червонец денег. Мы ж не станем говорить, на сколько времени той музыки и картинок достаёт, а он и не спросит, зуб даю.

— Ну ты хват! — восхитился Сыскарь. — Одно слово — цыган. А не много — червонец-то?

— Да ты что! — возмутился кэрдо мулеса. — Эта вещь четвертной стоит, не меньше, а то и все сто рублев! А мы всего за червонец отдаём. Она ж одна такая на всём свете, сам говоришь.

— Нет, — подумав, пришёл к выводу Сыскарь. — Пожалуй, не стану продавать без крайней нужды, погожу.

— Что так?

— А вдруг мне серьёзное доказательство потребуется, что я и впрямь из будущего?

— У тебя и кроме телефона их полно, доказательств этих. Один пистоль многозарядный кого хошь убедит. Нет во всём мире такого оружия. Да и часы на руке, и фонарик — натуральное диво.

— Всё равно, — упрямо покачал головой Сыскарь. — Чую, пригодится он мне ещё, телефон мой.

— Как знаешь, — пожал плечами Симай. — Твоя вещь, тебе и решать. Только помни, сейчас она рабочая, а кому будет нужна, когда в ней заряд кончится? Ты ж пополнить его не сможешь? Или… сможешь?

— Не смогу. Нет у вас пока устройств для получения тока электрического. И не скоро появятся. Но я его уже выключил, теперь заряд надолго сохранится.

Так, болтая о том о сём, они перешли из леса на луг. Потом тропинка пересекла берёзовую рощу и нырнула в балку, по дну которой бежал неширокий ручей.

— Передохнём, — предложил Симай, останавливаясь и кладя на землю палку с головами оборотней.

— Да я вроде не устал, — удивился Сыскарь.

— Я тоже. Но надо нам с тобой, Андрюха, придумать на первый и все последующие случаи, кто ты такой есть. А то ведь каждому встречному-поперечному рассказывать о том, что ты неведомым колдовством из будущего к нам попал, — это верный путь прямиком в монастырь, где умалишённых держат, а то и в Преображенский приказ, не приведи господи. Оно, конечно, там уже не так сурово, как было при покойнике князе-кесаре Ромодановским Фёдоре Юрьевиче, царствие ему небесное. — Симай широко перекрестился. — Сынок его, Иван Фёдорович, нравом помягче, хоть и тем же приказом заведует. Да только нынче за языком всё одно следить надо — мигом донесут. Найдётся завистник какой, крикнет: «Слово и дело!» — и доказывай потом в застенке, что ты нормальный русский и государю-императору нашему царю-батюшке Петру Алексеевичу верный слуга и подданный.

«Всё-таки говорлив ты, брат, на редкость, — подумал Сыскарь. — Хлебом не корми — дай потрындеть. Словоплёт. Одно только оправдывает — смелый и, видать, и впрямь удачливый. С таким не пропадёшь. Надеюсь». А вслух сказал:

— Да я уже всё придумал. — Он присел, опёрся на руки, напился чистейшей воды из ручья, поднялся. — Эх, жратвы нет, так хоть водички попить. Вкусная у вас тут водичка, ничего не скажешь. В моём Подмосковье такой, считай, уже и не осталось. Загадили всё.

— Зачем? — удивился Симай.

— А ты думаешь, чудеса науки и техники, вроде телефона моего, фонарика, пистоля многозарядного или тех же часов на руке, даром даются? За всё, брат Симай, платить надо.

— Оно так. Даром только девки любят. Да и то не всегда.

— Ох, не всегда! — засмеялся Сыскарь.

— Так что ты придумал?

Сыскарь объяснил. По его легенде выходило, что ещё в отрочестве увёз его отец — донской казак, которому на месте не сиделось, — за океан, в Америку, в английские колонии. Там и погиб батя в лихой сече с индейцами. Андрей же Владимирович Сыскарёв вырос, возмужал и решил навестить родину. Обратный путь вышел долгим и трудным — сначала через океан во французский порт Марсель, потом на перекладных через всю Европу. Но — добрался. Теперь, вот, путешествую по России-матушке, дело себе присматриваю.

— И что же ты умеешь, к примеру, делать, Андрей свет Владимирович? — прищурившись, осведомился цыган-охотник со знакомыми Сыскарю дознавательскими нотками в голосе.

— Преступников ловить, например, дела уголовные воровские расследовать.

— Ого, умение редкое, — Симай изменил тон. — И впрямь, что ль, умеешь?

— Такая у меня работа. Была.

— Ну, значит, и нечисть сможешь ловить. Я давно о помощнике думал, трудно одному, а тут ты. Видать, судьба. Ладно, так и будем говорить, ежели что. Из Америки, мол, вернулся.