Колдун и кристалл

— Если мы выживем, тогда вперед, — говорил Катберт, пристально наблюдая за стрелком. — Она встретит нас на дороге. Не так ли, Роланд?

Он увидел боль, отразившуюся на лице Роланда, и только теперь все понял: влюбленный остался, но магический кристалл отнял у него всю радость и оставил только печаль. Была и вторая причина — новая цель, о которой Роланд еще не успел им рассказать.

— Я не знаю. Надеюсь, что нет, потому что мы уже не будем такими, как прежде.

— Что? — на этот раз Катберт натянул поводья.

Роланд спокойно посмотрел на него, но в глазах стояли слезы.

— Мы — заложники ка, — ответил стрелок. — Ка, по словам Сюзан, как ветер. — Он посмотрел сначала на Катберта, по его левую руку, потомка Алена — по правую. — Теперь наша ка — Башня. А прежде всего моя ка. Но не ее. Даже Джон Фарсон более не наша ка. Если мы и выступим навстречу его людям, то не для того, чтобы победить их. Просто наш путь будет лежать на запад. — Он поднял руки, потом опустил их, как бы говоря: Что еще вы хотите от меня услышать?

— Нет никакой Башни, — мягко заметил Катберт. — Я не знаю, что ты видел в этом хрустальном шаре, но никакой Башни нет! Да, это символ, такой, я полагаю, возможно, как чаша Артура, как крест Иисуса… но настоящего сооружения, реального…

— Да, — прервал его Роланд, — Башня существует.

Они повернулись к нему и не увидели и тени сомнения на его лице.

— Башня существует, и наши отцы это знают. За черной землей… я не могу вспомнить, как она называется, это забылось… находится Крайний мир, и в Крайнем мире стоит Темная Башня. Ее существование — великая тайна, которую хранят наши отцы. Именно эта тайна и соединяла их вместе в ка-тет все эти годы, с того самого момента, как мир «сдвинулся». Когда мы вернемся в Гилеад… если вернемся, но я думаю, что так оно и будет… я расскажу им то, что видел, и они подтвердят правоту моих слов.

— Ты все это увидел в кристалле? — с дрожью восторга в голосе спросил Ален.

— Я увидел многое.

— Но не Сюзан Дельгадо, — уточнил Катберт.

— Нет. Когда мы покончим с этими людьми и она порвет с Меджисом, ее участие в нашем ка-тете завершится. Меня поставили перед выбором: Сюзан и моя жизнь с ней и нашим ребенком, которого она носит… или Башня. — Трясущейся рукой Роланд вытер со лба пот. — Я не колеблясь выбрал бы Сюзан, если б не одно «но»: Башня рушится. А если она упадет, мы лишимся окружающего нас мира. Возникнет хаос, масштабы которого невозможно представить. Мы должны идти к Башне… и мы пойдем.

Над его не знающими бритвы щеками, под гладким, без единой морщинки, юношеским лбом, сверкнули глаза не ведающего пощады воина-убийцы глубокой древности, те самые глаза, которые Эдди Дин увидел в зеркале туалета авиалайнера. Но только теперь в них стояли слезы.

А вот в голосе не было ничего детского или юношеского.

— Я выбрал Башню. Это мой долг. Пусть она проживет долгую и счастливую жизнь с кем-то еще… и она встретит такого мужчину, со временем. Что же касается меня, я выбрал Башню.

11

Сюзан вскочила на Пилона, которого Шими вывел во двор после того, как поджег портьеры в большой гостиной. Олив Торин оседлала одного из меринов, принадлежащих феоду, Шими сел на него же, позади вдовы мэра, держа в одной руке веревку — поводья Капи. Мария открыла хозяйственные ворота, пожелала им удачи, и все трое покинули Дом-на-Набережной. Солнце скатилось почти к самому горизонту, но ветер унес практически весь дым, поднимавшийся раньше. Если в пустыне что и произошло, то осталось в прошлом… или случилось в другом слое того же настоящего.

Роланд, я желаю тебе успеха, подумала Сюзан. Скоро я увижу тебя, дорогой… как только смогу.

— Почему мы едем на север? — спросила она через полчаса.

— Потому что Прибрежная дорога дает нам шанс на спасение.

— Но…

— Ш-ш-ш! Они узнают, что ты сбежала, и первым делом обыщут дворец… если он, конечно, не сгорел. А не найдя тебя во дворце, поскачут следом за тобой на запад, по Великому Тракту. — Она встретилась с Сюзан взглядом, и та подумала, что Олив Торин совсем не такая мямля, как думали в большинстве своем жители Хэмбри. — Я бы сама подумала, что ты ускакала именно в том направлении, значит, точно так же подумают и остальные. Так зачем облегчать им жизнь? Пусть ищут там, где тебя нет.

Сюзан промолчала. Она пребывала в полной растерянности, но Олив вроде бы знала, что делает, и Сюзан это не могло не радовать.

— К тому времени как они поймут, что на западе им искать нечего, уже стемнеет. Эту ночь мы проведем в пещере в пяти милях отсюда. Я же дочь рыбака, поэтому знаю все эти пещеры. — Мысль о пещерах, в которых она играла девочкой, приободрила Олив. — Завтра мы повернем на восток, как тебе и хотелось бы. Боюсь, какое-то время тебе придется иметь в дуэньях старую толстую вдову. Лучше сразу свыкнись с этой мыслью.

— Вы очень добры, — прошептала Сюзан. — Вам следовало отослать меня и Шими вдвоем, сэй.