Колдун и кристалл

Джонас стоял у окна, глядя на серый рассвет, и надевал штаны. Его спину покрывали перекрестные шрамы. Она хотела спросить, кто его так жестоко высек и как он выжил, но решила, что с такими вопросами лучше повременить.

– Куда ты собрался?

– Сначала мне надо найти краску, любого цвета, и дворового пса, которому еще не отрубили хвост. А что я буду делать потом, сэй, тебе лучше не знать.

– Очень хорошо. – Она вновь легла, натянув простыню до подбородка. Она чувствовала, что могла проспать неделю.

Джонас натянул сапоги и двинулся к двери, на ходу застегивая пояс с кобурой. Повернулся, взявшись за ручку. Она посмотрела на него, ее серые глаза уже наполовину закрылись.

– Лучшая ночь в моей жизни.

Корал улыбнулась:

– И в моей тоже.

Глава четвертая. РОЛАНД И КАТБЕРТ

1

Роланд, Катберт и Алан вышли на крыльцо бункера на ранчо «Полоса К» почти через два часа после того, как Джонас покинул комнату Корал в «Приюте путников». К тому времени солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом. Они не относились к тем, кто любит поспать по утрам, но, как резонно указал Катберт: «Мы должны поддерживать имидж Привходящего мира. Негоже нам вставать с первыми петухами».

Роланд потянулся, выбросив руки к небу. Потом наклонился, достал пальцами носки сапог. Позвоночник затрещал.

– Ненавижу я этот шум, – пробормотал Ален. Но в действительности его тревожили странные сны, которые донимали его всю ночь. Из всех троих снились они только ему. Из-за дара, возможно, только его природа наградила шестым чувством.

– Потому-то эта дрянь и шумит. – Катберт хлопнул Алена по плечу. – Не кисни, старина. Ты слишком красив, чтобы ходить с вытянутой физиономией.

Роланд выпрямился, и втроем они направились к конюшне через пыльный двор. На полпути Роланд так резко остановился, что Ален чуть не ткнулся ему в спину. Роланд смотрел на восток.

– О. – только и сказал он. И чуть улыбнулся.

– О? – эхом отозвался Катберт. – Что, о, великий вождь? О радость, я вновь увижу надушенную даму, или о ужас, мне придется весь день горбатиться рядом с моими провонявшими потом собратьями по труду?

Ален опустил голову, уставился на свои сапоги. Новенькие и неудобные при отъезде из Гилеада, теперь, со стершимися каблуками, ободранные, они облегали ноги, как домашние тапочки. И смотреть на них лучше, чем на друзей. В последнее время в подшучивании Катберта постоянно слышалась резкая нотка. И шутки из веселых становились все более злыми. Ален после каждой ждал, что Роланд взорвется и от души врежет Катберту, уложив его на землю. Откровенно говоря, Ален этого даже хотел. Обстановка могла и разрядиться.

Но в то утро ничего подобного не произошло.

– Просто о, – ответил Роланд и двинулся дальше.

– Прости уж меня, я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но я вновь хочу вернуться к разговору о голубях, – нарушил молчание Катберт, когда они седлали коней. – Я по-прежнему полагаю, что надо…

– Я готов дать тебе обещание, – улыбнулся Роланд.

Катберт недоверчиво посмотрел на него:

– Какое?

– Если завтра утром у тебя еще останется желание воспользоваться голубиной почтой, я возражать не буду. Отправим любого в Гилеад с посланием, закрепленным на его ножке. Что скажешь, Артур Хит? Тебя это устроит?

Подозрительность не исчезла из глаз Катберта, отчего у Алена защемило сердце. Наконец Катберт тоже улыбнулся:

– Устроит. Спасибо тебе.

А от ответа Роланда по коже Алена просто побежали мурашки.

– Рано еще меня благодарить.

2

– Я не хочу идти туда, сэй Торин. – На обычно веселом лице Шими отразилась тревога. – Я ужасно боюсь эту женщину. Она такая страшная. И бородавка у нее на носу, вот здесь. – Он коснулся кончика своего гладкого носа.

Корал, которая вчера оторвала бы ему голову, если б он позволил себе вот так препираться с ней, сегодня проявила ангельское терпение.

– Все так. Но, Шими, она просила прислать именно тебя. И она дает чаевые. Ты же знаешь, дает, и хорошие чаевые.

– Мне это не поможет, если она захочет превратить меня в жука, – стоял на своем Шими. – Жуку медяки не нужны.

Тем не менее Корал удалось подвести его к стоящему у коновязи мулу Капризному. Крикун уже нагрузил мула двумя бочонками. Одним – с песком, для равновесия. Вторым – с грэфом, к которому давно уже пристрастилась Риа.

– Скоро Ярмарка, – весело журчал голос Корал. – До нее осталось меньше трех недель.

– Да, – заулыбался Шими. Ярмарки он страсть как любил. Фонарики, фейерверки, танцы, игры, смех. В день Ярмарки все улыбались и никто не ругался.

– В день Ярмарки молодому человеку не помешают лишние медяки, – резонно заметила Корал.

– Это правда, сэй Торин. – По голосу Шими чувствовалось, что ему открылась одна из основополагающих истин. – Да, это правда.

Корал вложила веревочные поводья Капризного в руку Шими.

– Доброго тебе пути, юноша. И будь повежливее со старой вороной, пониже поклонись ей… и постарайся вернуться до наступления темноты.

– Вернусь гораздо раньше. – При мысли о том, что ночь застанет его на Коосе, Шими бросило в дрожь. – Гораздо раньше, будьте уверены.