Колдун 3

— Странно… Может, ее бабушка забрала? Или папа? — недоумевала Ира. — Хотя Сережа сегодня на дежурстве…

— Может, правда бабушка? — с надеждой спросила воспитательница.

— Не знаю… Мы не договаривались… — покачала головой Ирина. — Но я сейчас к ним сбегаю. Наверняка кто-нибудь из них. Может, и правда Сережа забрал…

Женщина расстроено побежала к остановке: успеть бы на автобус, чтобы доехать к родителям. Да и вдруг застанет бабушку с внучкой на остановке? Вот мама! Это же надо так ей все планы порушить! Хотя мама обычно говорит, когда забирает детей… Отец тоже всегда предупреждает. Да и не мог отец Машку так рано забрать, на службе он. И Сережка дежурит, значит, тоже вряд ли станет тягать дочь с детского сада в больницу… А если у него операция будет срочная? Медсестры, конечно, присмотрят, но в чем необходимость? Свекровь? Нет… Она всегда говорит, когда забирает детей к себе. Единственно, Андрей мог забыться. У него вечно ветер в голове. Наверное, как всегда примчался между рейсами, решил мать порадовать, потому Машку и забрал из садика. Мог? Андрейка? Да запросто! А Машка его обожает, и с ним не то что пойдет — побежит куда скажет, позабыв про все на свете… Кто же Машку забрал?

Так, гадая, где ей искать дочь, Ирина добежала до остановки. Ни мамы, ни Машки там не было. Подумав, Ирина развернулась и поспешила к телеграфу.

Павел Константинович и Наталья Петровна жили сейчас вдвоем: Иринка вышла замуж и перебралась к мужу, сыновья, Миша и Андрей, тоже разлетелись. Иринка-то тут, рядышком осталась, в родном городе, в двадцати минутах езды на автобусе, а вот мальчишек судьба далеко поразбросала. Мишка в Москве плотно обосновался, а Андрейка после Мишкиной свадьбы так и не смог расстаться с небом и стал пилотом гражданской авиации. Казалось бы: езжай к брату и живи, так нет, свободы и приключений мальчишке захотелось! Обосновался Андрейка в Ленинграде. Домой приезжал или в отпуск, или рейс попадался рядом, или когда большие выходные между рейсами выпадали. Но видели его чаще, чем Мишку. Зато Мишка чаще звонил.

Наталья Петровна, закончив мыть полы, устало присела на лавку. Сегодня у старшего внука, Сашеньки, день рождения. Иринка вчера звонила, рассказывала, как Машенька утащила брата гулять, лишь бы мать им торт испекла. Сластена Машуня страшная! Ей бы все конфеток побольше да тортика почаще. Чай пить без варенья и не сядет. Наталья Петровна заулыбалась, вспомнив внуков. Жаль, двоих только Бог послал. Ну, может, Иринка еще родит кого… Ну и Андрейка же женится когда-нибудь!

А вот от Мишки им с отцом внуков, похоже, не дождаться… Сильно его гибель Леночки подкосила. Любил он ее крепко. Вот же однолюб какой! Помнила она, как он по Тамаре, подружке своей, убивался. Сколько лет чах по девчонке… А ведь совсем дитем ведь был, когда девоньку-то ранили… Только Леночка его от этой тоски излечить смогла. Помнила Наталья Петровна, как ожил рядом с ней Мишка, заулыбался. Как они с отцом радовались тогда, что встретил Мишенька судьбу свою. И хорошая такая девочка-то была… И нужны им были те парашюты обоим! Вот ведь беда-то… А Миша и сейчас от ее гибели не отошел. Уж сколько она просила сына: женись, женись! Забудется, отойдет горе… Детки пойдут, все беды собою заслонят. И Паша сколько с ним разговаривал, и просил, и объяснял, и ругался… Бесполезно. Упрямый. Упертый, что твой вол…

Наталья Петровна промокнула ставшие мокрыми глаза кончиками платка, завязанного под подбородком, вздохнула. Надо вставать, начинать собираться потихоньку. Паша к шести часам заехать собирался, к Иринке их свезть, Сашеньку поздравлять станут. Он уж и подарки вон приготовил. А она внучкам пирогов с утра напекла, с начинками разными. Для Сережи, Иринкиного мужа, курочкой начинила, Сашенька с яйцом больно любит, Иринка кисленьких, так она ей с антоновкой запекла, ну а для Машуньки с вареньицем. Варенья-то она нынче много наварила, будет, чем внучку баловать.

В доме зазвонил телефон. Вздрогнув, Наталья Петровна перекрестилась и, подскочив, поспешила в дом. Замолчавший было телефон снова разразился громкой трелью.

— Алё, — произнесла запыхавшаяся Наталья Петровна в трубку.

— Мам, мамочка, здравствуй! — раздался в трубке Мишкин голос. — Как вы там?

— Ох, Мишенька! Здравствуй, сыночек, — обрадовалась Наталья Петровна. — Да ничего, Бог миловал. Ты там как?

— Нормально, мамуль, не переживай. Работаю, — коротко ответил сын. — Как сама? Все у тебя есть? Может, нужно чего? Как отец? Не болеет? На пенсию так и не собрался? — засыпал он мать вопросами.

— Я хорошо, все у меня есть, ничего не надо, сынок. Отец служит, сейчас в части пока. Тоже хорошо все, не болеет, слава Богу. А на пенсию… Да разве ж его выгонишь? — погрустнела мать. — А может, Мишенька, оно и к лучшему. Занят он. Нужным себя чувствует. Так что пока силы есть — пускай. И ты не ворчи на него за это, Мишенька. Пусть. Счастлив он с солдатиками своими. Молодым себя чувствует. Нужно ему это… А чегой-то ты посередь дня-то звонишь? Завсегда ж вечером звонил…