Колдун

– Ребят, я просто мимо проходил и сейчас уйду, – поднял он руки, чувствуя силу, огнем прокатившуюся по мышцам. И колдун нахмурился. Алина же лишила его… Или не Алина?

И первый волк прыгнул, целя сразу в горло. Картинка замедлилась, позволила увидеть и яркие желтые глаза с проблеском разума, и острые длинные зубы. Трофим шагнул в сторону, чуть поднял руку, перехватывая мощный затылок и сжал пальцы. Звериный загривок хрустнул и оборотень, взвизгнув, упал на траву. Минус один. Яркое пламя начало топить сознание, и Трофим, оскалившись, отошел, дергая головой. Не хватает только сейчас сорваться, когда он столько сил приложил, усмиряя огонь!

– Я не хочу этого, – снова поднял руки, делая еще одну попытку остановиться. Любой зверь бы давно ушел, не стал связываться, инстинкты не давали им соваться мордой в огонь. Даже обычные оборотни почуяли бы опасность, отступили. Эти оборотни обычными не были.

Волки переглянулись и стали обходить его, тесня к поваленному дереву. Трофим оглянулся, приметив знакомого ворона на ветке.

– Совсем с ума сошла, дура! – повернулся к нему, и тут же пригнулся, ловя прыгнувшего волка, откидывая его в сторону.

– Отзови своих собак, – закричал, пригибаясь, из последних сил стараясь удержаться, – Я не хочу убивать!

Волки бросились разом.

***

Трофим ввалился в дом, прижимая подранную руку к животу и шипя сквозь зубы. Был бы кинжал, не пришлось в пасть голой рукой лезть. Он скривился, учуяв запах жареного мяса, и медленно вошел в кухню. В камине весело потрескивал огонь, а на плите, на сковороде под крышкой, томилось мясо.

– Ой, – подскочил с места новый хозяин его дома, – А я тут… Вы извините, но я отчего-то уснул, а когда проснулся, жрать хотелось, ужас как, вот я и взял ваши продукты.

Иван виновато потупился и тут же охнул, увидев кровь.

Трофим наклонил голову и прищурился. И все-таки, что-то с этим парнем было не так.

– Я… – бросился в коридор тот, – Сейчас! Подождите.

Он быстро вернулся, бросая на пол свою сумку. Сел около нее и стал вываливать вещи, пока не добрался до небольшой коробки.

– Я же всегда с собой… – посмотрел на Трофима, деловито открывая коробку, напичканную лекарствами, – Садитесь, я осмотрю, я умею.

Трофим, усмехнувшись, послушался. Отодвинул стул и опустился, привалившись боком к столу.

Иван поднялся, сел рядом и осторожно помог стянуть рукав куртки, открывая длинные рваные раны.

– Кто вас так? – поднял глаза.

– Собачки, – зашипел Трофим, когда парень салфеткой стал протирать поврежденную кожу. А потом задохнулся, почувствовав мощный поток целительной силы, шедшей от рук гостя, и резко поднялся, откидывая стул.

– Ты кто вообще такой? – отскочил он к окну.

Успокоившаяся сила взметнулась с новой силой, ударяя в голову.

– Как это кто? – хлопая глазами ответил тот, прижимая к груди бинты.

– Кто тебя подослал?

– Меня? – встал парень, – Батя сказал… дом…

Трофим шумно выдохнул и выставил ладони перед собой:

– А это что? – кивнул он на руки парня.

– Где? – тот посмотрел на банку с перекисью, – Так обработать же надо!

– Хватит юлить! – Трофим начал закипать.

– Дядь, – Иван осторожно сел, поставил на стол баночку и бинты, – Вам, наверное, надо в больницу, уколы сделать от бешенства. Мало ли собаки какие. Давайте я перебинтую, а там решим?

Трофим закрыл глаза и снова потянулся к разуму парня. Ничего. Будто стеной кто огородил. Он постоял, покачавшись на пятках, и сел на место.

– Трофим.

– Что?

– Не дядь, Трофим.

– А. Ладно. Можно? – Ваня снова взял салфетку и, дождавшись кивка, продолжил, – Я и зашить могу, если позволите, я ж хотел в медицинский поступать, работал год санитаром в больнице, пока в армию не забрали, – он осторожно принялся обрабатывать раны, – А у нас на район один хирург только был, да и тот пил по-черному, мне и пришлось самому.

Трофим наблюдал за работой мальчишки. Кажется, тот действительно не понимал, что вовсю силу использует. Ну, либо очень хорошо притворялся.

– Твой отец, он кто? – отрывисто спросил Трофим.

– Комбайнер, – Ваня достал из коробки шовный материал, – Был комбайнером, на пенсии сейчас. Я без матери рос, она умерла, я совсем маленький был. Упокой Господь ее душу.

Он перекрестился.

– А мне батя и выбил этот участок, сказал, матери как-то через колхоз дали, еще тогда, когда колхозы, ну…существовали, – он мотнул головой, – Сказал, связи у нее какие-то были, а он потом подсуетился, чтоб на меня. И вот…

– Подсуетился, – сжал зубы колдун.

– Ага, – Ваня улыбнулся, – Он хороший у меня, жалко, пил тоже. Там у нас все пили, жизнь такая.

– А ты, значит, нет?

– А я, – нахмурил брови парень, – Другой жизни хочу, врачом буду. Вот поучусь годик сам, подготовлюсь к поступлению и поеду в Москву! Или в Петербург. Там, говорят, медицинский хороший. Не знаете?

Трофим промолчал, изумленно разглядывая склонившуюся голову.

Ваня сосредоточенно осматривал рану, а потом потянулся за иглой.

– Когда вернулся, хотел обратно в больницу устроиться, но Наташка…

– Ага, Наташка, – Трофим откинулся на спинку стула, задумавшись.