Колдовской мир. I-II (Часть 1)

Туман уже поглотил фонари, что освещали выходящие в море укрепления — один за другим они тонули в этой завесе, превращаясь в мутные желтые пятна. Казалось, вот так, дюйм за дюймом, шаг за шагом белая пелена захватит весь мир.

Саймон мерял шагами небольшую смотровую площадку главной сторожевой башни. Из виду пропала уже половина гавани, непроницаемая завеса рассекла надвое один из военных кораблей. Нет, этот туман был какой-то неестественный, совершенно не похожий ни на знаменитые лондонские туманы, ни на смог больших индустриальных городов Америки. Безостановочно наползал он с запада сплошной пеленой, словно нарочно был послан прикрыть готовящееся нападение.

Вдруг раздались приглушенные удары гонга, донесшиеся с передовых укреплений гавани. В дверях башни Саймон столкнулся с колдуньей:

— Они напали?!

— Еще нет. Это бьют штормовые гонги, такова традиция — по ним ориентируются корабли, находящиеся в море.

— Корабли Кольдера!

— Как знать. Но древних обычаев не изменить в одночасье. Гонги Сулькара веками служат тем, кто в море, и только Магнус Осберик может отдать приказ, чтобы они замолчали.

— Здесь часто такие туманы?

— Туманы здесь не редкость. Но такого что-то не припомню. — Колдунья вышла на смотровую площадку и так же, как минуту назад Саймон, некоторое время смотрела на быстро исчезающую гавань. — Мы, владеющие Силой, можем в известных пределах управлять явлениями природы. Но все равно никогда не знаем заранее, получится или нет. Любая из моих сестер умеет вызывать туман, который не только затмит противнику глаза, но и помутит на время его рассудок. Но это — не такой туман.

— Он, хотя бы, естественный? — спросил Саймон, почему-то уверенный в обратном.

— Когда гончар кладет глину на гончарный круг, разве она не естественна? Но искусные пальцы мастера придают глине задуманную форму, и она становится произведением искусства, произведением разума. Я думаю, некто — или нечто — соединил частицы воды и воздуха, придал им задуманную форму и теперь использует в своих целях.

— Что ты скажешь, госпожа? — Корис подошел к ним сзади и, опершись на парапет, встал рядом. — Мы похожи на слепых котят!

Колдунья даже не обернулась. Она по-прежнему не сводила глаз с тумана, как естествоиспытатель, проводящий ответственный эксперимент.

— Есть два способа сделать нас слепыми котятами, и если это наваждение — ответим им тем же!

— Туман против тумана?

— Не совсем так, здесь клин клином не вышибить. Они призвали на помощь воду и воздух. Мы тоже призовем их, но уже по иному. Сейчас нужен неожиданный ход. Пойдемте спустимся к воде. Пусть Магнус прикажет принести на главный причал несколько поленьев, а еще лучше сухих щепок. Если щепок нет — путь принесут ножи, мы сделаем все сами. Да, и еще нужна материя.

Глухие удары гонга эхом разносились по гавани. На причал принесли охапку щепок, и колдунья выбрала из них самую маленькую. Неумело работая ножом, она выстругала подобие кораблика — заостренный нос, закругленная корма. Саймон взял у женщины нож и принялся обстругивать кораблик сам. Его примеру последовали другие воины.

Вскоре у них появился целый флот из тридцати корабликов, каждый не больше ладони, с мачтой и парусами, сделанными из лоскутков. Игрушечный флот поставили в ряд на краю причала, Опустившись на колени, колдунья склонилась над самой водой и тихо подула в парус каждого кораблика.

— Ветер и вода, ветер и вода, — начала она нараспев. — Ветер, гони! Вода, неси! Туман, обмани! — женщина, быстро перебирая руками, один за другим ставила кораблики на воду. Туманная пелена почти скрывала их, но она была еще не настолько густой, чтобы скрыть от Саймона поразительное зрелище: выстроившись клином, кораблики в боевом порядке двинулись прямо в самую гущу тумана. Когда головной кораблик достиг границы видимости — он был уже не жалкой, наскоро выструганной игрушкой, но великолепным могучим кораблем — не чета сторожевым кораблям Магнуса Осберика, которыми тот так гордился.

Опершись о руку Саймона, колдунья поднялась с колен.

— Не верь глазам своим, человек из другого мира. Это только наваждение, но будем надеяться, что оно окажется не менее действенным, чем их туман, и отобьет у кольдеров охоту нападать.

— Не может быть! Они же не настоящие! — воскликнул Саймон.

— Мы слишком доверяем нашим чувствам. Раз можно обмануть зрение, обоняние и осязание, то почему бы наваждению не обмануть все сразу? Скажи, Саймон, вот если бы ты собирался войти в гавань, чтобы штурмовать крепость, и вдруг увидел в тумане идущий навстречу твоим кораблям вражеский флот, которого ты никак здесь не ожидал; не призадумался бы ты, прежде чем очертя голову броситься на штурм? Я ведь только пытаюсь выиграть время, ибо, подвергшись испытанию на реальность, наваждение быстро исчезает. Первый же корабль кольдеров, который попытается взять наше судно на абордаж, сразу обнаружит обман. Но иной раз и минута решает многое.