Коготь Хоруса

В лучшем случае из-за этого вокруг Нерожденных появляется мутная аура, делающая их расплывчатыми, как мираж. В худшем, что происходит куда чаще, мы способны воспринять лишь обрывки ощущений и чуждых обличий: запах, воспоминание, образ чего-то неопределенного.

Красная плоть. Бледная кожа. Клыки. Сухой коричный запах трупа, сопровождаемый чувством острой угрозы. Пылающие во мраке глаза. Меч из черного железа, шепчущий на мертвых языках. Тень крыльев и зловонное дыхание зверя. Когти, а над ними облако испарений смертоносного яда.

Что-то прыгнуло на меня сбоку, и в мой лицевой щиток вцепилось бьющееся тяжелое тело. На кратчайший миг я заметил мягкую, сырую плоть, трепещущую за моими глазными линзами. На горле и плече канатом стягивалась омерзительная конечность.

Затем меня дернуло вверх, и существо пропало. Пока тварь срывали, я слышал в сознании крик, слишком похожий на человеческий. Кровоточащее бесформенное тело растворялось в челюстях Гиры, распадаясь на части, словно дым на ветру. Я повернулся и обрушил Саэрн на костлявое туловище худого как палка существа, у которого вместо пальцев оказались хрупкие скальпели. От удара топора демон развалился надвое и упал на пол.

«Благодарю тебя, — передал я Гире. — А теперь иди».

«Я остаюсь. Я сражаюсь. Я убиваю».

«Иди!»

Волчица со шкурой из дыма и черного пламени бегом метнулась к ране в реальности. Она врезалась в одного из обретших плоть Нерожденных, прорывавшегося наружу, приземлилась сверху, неистово работая когтями и клыками, и они вместе скрылись в проходе.

«Гира прошла», — прозвенел в моей голове голос Ашур-Кая в ту же секунду, как моя волчица исчезла.

Следующими были Мехари и Джедхор.

«Возвращайтесь на корабль».

«Хайон», — бездумно подтвердил в ответ Джедхор.

Они оба двинулись вперед, стреляя от плеча на пути в бурлящий разрыв. Когти безрезультатно скребли по броне, пока рубрикаторы пробирались сквозь окружающую их толпу заторможенных тварей. Прежде чем они вошли внутрь, последний выпущенный Мехари болт разорвал существо, как будто созданное из складок бескостной плоти.

«Мехари прошел», — передал Ашур-Кай.

«А Джедхор?»

«Только Мехари».

Проход задрожал, откликаясь на всплеск моей тревоги, и расширился. Сквозь щель в реальности я видел бурлящую черноту и отдаленно чувствовал присутствие Ашур-Кая на другой стороне. В ноздри ударил запах погребального костра, исходящий от плоти более сильных демонов. Оставалось уже недолго. Совсем недолго.

«Что с Джедхором?»

«Все еще никаких признаков, — ответил Ашур-Кай. — Корабль под обстрелом. У нас нет времени на твои идиотские сантименты».

Но я не мог уйти. Я должен был держать проход открытым. Он оттягивал на себя мое внимание, нарушая концентрацию и замедляя реакцию. Чтобы поддерживать его открытым, требовалось приложить усилие воли — ты как будто сражался, отягощенный дополнительным грузом. Я должен был остаться. Канал закрылся бы в тот же самый миг, как только я бы в него вошел.

«Но Джедхор…»

«Сехандур, это всего лишь один из рубрикаторов. Шевелись!»

Инстинкт почти заставил меня подчиниться ему. Согласно одной из традиций нашего легиона, молодых чародеев ставили в пару с мастерами-ветеранами. Мы также поощряли создание неофициальных ковенов, состоящих из ученых-единомышленников и верных им подмастерий. Прежде чем стать мне братом, Ашур-Кай был моим учителем. Он входил в число тех, кто наиболее рьяно наставлял меня в изучении Искусства, — однако я больше не был его учеником, поклявшимся исполнять все распоряжения. До Ереси я являлся старшим по званию офицером, и «Тлалок» был моим кораблем.

«Я его не оставлю. Я буду держать врата для Джедхора. Как и ты».

Саэрн рассек вопящее нечто, сотворенное из кровоточащего стекла. То, что заменяло существу кровь, оросило мою броню замысловатыми узорами. Провидцы вроде Ашур-Кая наверняка углядели бы в них некий астральный смысл.

Прежде чем мой бывший наставник успел ответить, из прохода вырвался назад Джедхор. Он был окутан шипящей массой скрученной плоти, напоминавшей тела утопленников. Эта мерзость оплела каждую его конечность, каждое сочленение доспеха, даже заслонила безжизненный взгляд глазных линз. На цепкой коже существа распахивались рты. Они безрезультатно присасывались к броне рубрикатора, однако там, где хватка твари расколола керамит, из трещин сочился воздух с частицами пыли.

Я не мог разрубить его топором, не попав по Джедхору. По той же самой причине я не мог по нему стрелять. Мой пистолет, крупнокалиберный лазер Кьяроскуро, был создан задолго до Ереси. Если бы я выстрелил из трехствольного оружия по существу, оно бы воспламенилось и сожгло Джедхора вместе с собой.