Кого выбирает жизнь?

Плохоньким, надо это признать, оказался наш народ! Сталин во всём защищал его интересы, старался его поднять на уровень великого, и ведь поднял и великой индустриализацией, и коллективизацией, и победой в чудовищной войне, и международным безоговорочным признанием его величайших достижений, но народ своего заслуженного и подло оболганного вождя, даже понимая совершаемые над ним гадости, защищать не стал. Плохоньким оказался народ!

Правда, есть ему небольшое оправдание. Он поначалу с надеждой поглядывал на тех, кто гордо носил партбилет: восстали бы они – коммунисты – поддержал бы и народ! Ведь коммунисты всегда, как внушали этому народу, шли впереди, были там, где трудней!

Но в то время и их, так называемых коммунистов, основательно придавили по одному в их же первичных партийных организациях. Там отдельно, на первый взгляд, доверительно, чтобы якобы не травмировать простой народ нелицеприятной правдой о любимом вожде, выливали ушаты грязи на Сталина, оказавшегося со слов Хрущева якобы деспотом и тираном.

И обалдевшие от столь непривычного подхода коммунисты – «честь и совесть партии» – послушно и трусливо помалкивали! Кто-то в недоумении, кто-то по трусости, кто-то потому, что молчали остальные, а в одиночку за правду бросаться в бой им было страшновато! Так было лишь на фронте, где враг известен каждому, и бороться с ним были обязаны все! Тогда это было почетно! Здесь же требовалось самому понять, что враг вырядился в форму высшего руководства страны, и самому принять решение на его уничтожение. Такое с тонкой кишкой не сотворить, поскольку этот враг над всеми обладал государственной властью и был способен истинных борцов за народ самих выставить врагами этого народа и уничтожить! Для такого подвига, для такого служения народу требовалось особое мужество!

Но Хрущеву в то время уже стало ясно, что перед ним отнюдь не сталинская партия! Не организованная и решительная партия большевиков! А нынешняя повидлообразная масса «коммунистов» не способна на большие дела и, тем более, на подвиги! Она послушна, она инертна и труслива! «Значит, дело сделано!» – облегченно вздохнул Хрущев, до этого боявшийся, что оболгать Сталина безнаказанно ему не позволят настоящие коммунисты. Увы! Таковых на тот момент не нашлось!

Но об этом в другой раз, а пока вернусь-ка к тому вопросу, благо время имеется, на который не ответил в своих рассуждениях ранее, закопавшись в репрессиях.

Думаю, что слепоте народа, не распознавшего гнилость руководства во главе с Хрущевым и Брежневым, ещё способствовала и общая расслабленность в стране, обусловленная давним отсутствием большой войны, как символа самой страшной беды, требовавшей непременного объединения всего населения. Мирное время людей расслабило. Они перестали бояться за себя и своих детей, как это было еще недавно, в прежние времена. Теперь они всё более заботились о собственном благополучии, накоплении, приобретении, а не о безопасности страны, за которую перестали чувствовать личную ответственность. «Может, само собой рассосётся, без меня; может, найдутся другие герои и патриоты, а я отсижусь, жирок накопленный поберегу, который дался мне нелегко!»

Тому в немалой степени, вспоминаю я не первый раз, способствовали и события 2 июня 1962 года в Новочеркасске, где нормальные претензии рабочего люда к представителям власти закончились не только чудовищным расстрелом на площади перед горкомом, но и возбуждением вдогонку ещё множества уголовных дел. И новыми расстрелами, но уже потом, – уже по приговорам совершенно бессовестно послушного суда. Расстреляли тогда, кажется, семь человек, якобы зачинщиков, а еще в тюрьме оказались почти сто самых порядочных, а потому и наиболее активных рабочих, не побоявшихся открыто выразить наболевшее.

Я слишком сжато описал тот конфликт, из-за чего слегка деформировал те давние события, потому изучите их сами. Мне же всё знакомо в деталях, хотя важны ли они теперь? Ведь тогда вырвалось наружу главное – власть, подло стреляющая в свой народ, не является народной! Как можно, служа своему народу, заботясь о нем, в него же стрелять?