Читаем Когнитивный диссонанс полностью

Когнитивный диссонанс

…начала неудержимосползать с дивана на пол.Её, как сбросило с высоты: лежит ничком, голова набок, руки обняли пол, ноги чуть вбок.Так, наверное, начинающий наездник лежит «верхом» на спине лошади и очень боится упасть.Поза, какая-то… криминальная. Не хватает, разве, контура мелом…«Воду!.. на голову!.. вылей!…» – Проговорила чужим, огрубевшим,механическим каким-то голосом…И замерла…«Нет!!!… Не трогай!!!… Отстань!!!…» – на все попытки вернуть её на диван… или, хотя бы, как-то облагородить позу…А тут и звонок в дверь – «скорая» приехала… Вот и они: девчонка ислегка потёртый «юноша» с пластиковым ящиком.И, что за волшебное такое название: «Скорая помощь» – пока ждёшь, думаешь: «Какая же она, нафиг, скорая»;а, когда приедет – понимаешь: да она такая же «помощь», как и «скорая».Идиотские расспросы, идиотским казённым тоном.Да я и так понимаю: при исполнении вы!Но, анкету-то, ведь, можно потом!Или не видите: плохо ей!!!Ну давайте же, скорее!Где там у вас,где волшебная таблетка… или волшебный всеисцеляющий укол!Давайте его сюда!Пусть она откроет глаза, удивлённо посмотрит по сторонам и, вздохнув, скажет: «Ах! Как долго я спала».«Нет, братан, чудесных уколов сегодня не завезли» – я это почти сразу по их отстранённым рожам понял.Тут на меня изнутри накатило такое зудящее желание выгнать их к…матери«Тоже мне, приехали… Дед Мороз со Снегурочкой. Подарки-то где»!!!Наверное, в глубине души, я знал, кто и с чем приедет, и что от них можно ждать. Ничего-то, я им не сказал…Начали обсуждать ситуацию, мол, в больницу её в таком виде не довезёшь. «Тут вы, ребятишки, правы!А, и довезёшь, лучше ли это?!Пусть уж, если что, помирает дома, здесь её, по крайней мере, любят.Мы и так, постоянно в окружении чужих…А, вот, может быть, её чем-нибудь уколоть, для пользы»…Тут-то, нам и было явлено…Вот, на диване с закрытыми глазами лежит беспомощное существо, точно в той позе, в которуюмне удалось её переложить…И вдруг…«Скорая помощь» категорически настаивала, чтобы я поднял больную с пола.Мне бы их послать, видно же, что толку от них… Наверное я испугался остаться совсем без каких-нито врачей, к тому же, мне самому, наверное, хотелось переложить её поприличней…Перетащил я её с пола, хотя ей там было лучше.Вот, лежит она в той же позе, итолько пульс на шее трепещетчасто часто, как листик на ветру…»И вдруг…Тело, вдруг заговорило (не она, аименно, тело или кто-то другой внутри).Голос был совсем не её, какой-то мужской или, даже механический.Так, думаю, говорил бы Бес, изгоняемый:«Не трогайте меня!!!Не мучте меня!!!Выключите меня!!!Я не могу больше»!!!Ну, укол ей, всё же сделали. Это был «Дексометазон» из наших запасов.(И нафига, скажите, нужна «Скорая помощь», если с лекарствами у них такой «напряг»)…Давление ещё раз померяли: 1 00 на 60, я их и выпроводил. Бумагу, какую-то подписал. От денег они категорически отказались и предупредили меня, что состояние больной крайне тяжёлое.Спасибо, сам бы я, ну ни за что бы, не догадался! А теперь,«я предупреждён – значит вооружён»…И вот вам картина:Жаркий день, двуспальная кровать, на которой лежитголая, бледно-белая,еле живая женщина.Я стою над ней. Зачем я стою!?Надо срочно что-то делать!!!Бежать за помощью??!Уж не за «Скорой» ли!?А в голове, как бы открылся люк: одновременно слышны какие-то идиотские куплеты и вялый нравоучительный голос, скучно объясняющий мне то, что я и так знаю:это мать моих детей (дурацкое выражение),это моя любимая жена (любимые жёны, дяденька, бывают у султанов,у меня жена единственная),это мой родной иочень больной человек (тут ты, дядя, попал в точку, дальше-то что?). Я стою и жду.Что мне делать-то,ГОСПОДИ!!!ВСЕМИРНЫЙ РАЗУМ!!!ВСЕЛЕННАЯ!!! – ну,подскажите хоть кто-нибудь!Да, жизнь наша…Едешь, эдак, в карете на бал, полируешь ногти и уже мысленно…Вдруг, бац!!!Карета в болоте, кружева на рубашке в грязи. Ты продолжаешь полировать ногти, но потихоньку до тебя доходит, что можно более не трудиться.И пожаловаться некому. Ты, значит, с претензией на Самый Верх, почто, мол, прям сейчас-то, ужели нельзя было после бала…А тебе сверху: «Пошёл к Дьяволу! Раньше надо было думать»!Скажете, тоже…Чтобы раньше думать про сегодня, надо, хоть немного, себе это «сегодня» представлять.Такого, «сегодня», я себе и представить не мог…Когда-то, когда я был моложе и лучше выглядел…я не думал, что наше знакомство настолько затянется…И, когда поженились, не думал.Каждый день, она на меня обижалась, и я сердился.Каждый день, она на меня сердилась, и я обижался.Я никак не мог понять, как же можно так обижаться.Она никак не могла понять, как же можно так жить.Сколько раз я собиралсявсё это бросить. И то сказать: «завёл себе геморрой, где удовольствие от жизни то??!Да и зачем мне, такое счастье!!?»Кто-то скажет: «Судьба»! —«Да»! – скажу я – «Теперь, всё это, безусловно, судьба, но раньше то!??И, ведь, было время всё поправить»!Кто-то скажет: «Любовь»! —«Конечно»! – скажу – «Потом и любовь, но потом, потом»…Что же сначала-то!? Привычка!?? Откуда она, привычка сначала?Может, всё-таки, просто лень!? Лень что-то менять, дёргаться.А любовь?! «…Себя любите, мой читатель» – писал Пушкин.И, хотя, сейчас стало модным отрицать абсолютность его поэтического дара, его авторитет в вопросах любви, пока, незыблем.Наверное, любил-то я, в основном, себя, а моё тогдашнее отношение к Валентине, вполне умещалось в «Хотел не обижать, хотел, как лучше».Говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в АД».Означает ли это, что дорога в РАЙ вымощена исключительно мерзкими намерениями, или благих намерений хватило на обе дороги – не знаю.Знаю лишь, что моих намерений, в благости коих, я теперь сильно сомневаюсь, нам хватало, чтобы регулярно посещать оба эти заведения. «Нам не дано предугадать»…Нам ничего не дано предугадать…«Идиот»!!! – окликнул я себя, – «Ну, чего разнылся! Понятно, что сорок лет назад, всё было по-другому, а слово «рак» ассоциировалось с совершенно другими вещами.Но, если бы, я её больше любил…Или, если бы, я её сразу бросил и завёл другую…Всё равно, теперь уже ничего не исправить, да и гарантии нет, что мне удалось бы избежать…чтоб всё было по-другому, и, спустя сорок лет не стоять перед еле живым телом, как Иван-Дурак перед камнем и… и куда бежать-то, Господи!Впрочем, мне не себя, мне её жалко… наверное я что-то мог…что-то должен был». Как-то, Катька принесла домой котёночка. Я был возмущён: «Почему без спроса! Отдать эту зверюгу немедля»!Пока искали «хорошие руки»…В общем, через неделю я объявил, что зверюга прижилась. Возможно, это было самое приятное, что Валентина в этой жизни от меня услышала.Котёнок, из тоненькой серенькой верёвочки с круглым ушастым шариком,довольно быстро превратился в упитанного любителя поиграть с верёвочкой…Происхождения наша кошка была дворового, манеры соответствующие.Когда она, серая, короткошерстная, ела из своего блюдечка, хвост перекрывал всю кухню.Мы её звали «Крыса» за внешнее сходство, а Валентина звала её «Серый».Прожила Крыса с нами восемнадцать лет. Длиною она сделалась под метр, а весом – под пуд.Перечислить всё, что, эта мерзость, над нами учиняла, я уже не в состоянии. Помню, как любила она спать на груди. О! Это волшебное ощущение живой тёплой тяжести на груди… через некоторое время оно превращалосьв ощущение непомерной тяжести. За секунду до того, когда терпеть уже не было возможности, Крыса с презрением воздвигалась на ноги.Она не фыркала, не смотрела своимтяжеленным желтым взором, она тихо отходила и укладывалась носом в угол дивана, оставляя нам для извинений широченный зад.Но ощущение, что она плюнула и обматюгала, было ярчайшее.Вышесказанное, вовсе не означает моего недовольства, от знакомства с этим своенравным существом.Послана нам она была, непосредственно от БОГА, недаром Катька притащила её из церкви.Я не видел ничего красивее, чем сочетание серого и белого цветов на её груди и лапах.Померла она от рака. Мы понесли её усыплять, чтобы она более не мучилась, а на обратном пути ревели, не глядя друг на друга.Придя домой, поняли, что непоправимо осиротели.Крысятина, сколько могла, оттягивала от Валентины болезнь на себя, и, толькокогда у неё совсем не стало сил, заболела и Валентина.Мы не стали более никого заводить, хотя постоянно оглядывались на котов, в особенности на серых.Прошло столько лет, но вид серой кошки, до сих пор, заставляет моё сердце усиленно колотиться.И, если прямо сейчас, раскроется стена, оттуда выйдет серая кошка и протянет мне лапу, я пойду за ней, не спрашивая: «куда»?Для чего я это всё? Да для того, что не знаю я, почему мы с Валентиной прожилисорок с чем-то лети жили б ещё…И, как оно, так получилось,что чувствую я себя лягушкой в крынке с молоком из сказки Толстого.Да, только в сказке, лягушка взбила молоко до масла и выпрыгнула,а тут, бьёшься, бьёшься…Не то, видать, молоко нынче.Впрочем в тот раз, всё кончилось,счастливо,умирать она передумала.Через пару дней, ей стало лучше. И с каждым днём становилось всё лучше.Мы справили день её рождения,пережили жару, гарь, слухи, что наркотики исчезнут из аптек.Мы начали строить планы, на будущее не переставая читать«Акафист Божьей Матери»…Прошло около четырёх месяцев и выяснилось, что достаточно было… просто читать «Акафист»…Да, в ТОТ раз, всё окончилось хорошо. С моей точки зрения, хорошо.А, с её??? Она год, а, наверное, и не один жила на фоне боли,сильной боли,запредельной БОЛИ,или терпимой боли,с её точки зрения, терпимой боли.Продолжение жизни, для неё означало – продолжение БОЛИ, боли терпимой, сильной, запредельной.Она просила меня, как-то помочь, как-то, помочь, эту жизнь прекратить.Я не знал, КАК. Возможно, я должен был её задушить – я не смог этого сделать, не решился.Я обратился к врачам, дескать, ладно уж, похоже, вам её не вылечить, давайте хоть, прекратим её мученья.На меня посмотрели, как на дурака (и, в общем-то, не ошиблись. Ох, уж, эта детская вера в доктора Айболита, который всё может).Я продолжал помогать, ей жить, понимая, что продлеваю муки.Ухаживающий, за безнадёжно больным, незаметно для себя начинает мыслить в категориях творца:«Я ПОМОГАЮ! Я ПРОДЛЕВАЮ!Я НЕ ДАЮ УМЕРЕТЬ»!!!Грешно ли так думать!? – Безусловно, грешно!Но, что надо делать-то, скажите! Если попробовать думать «правильно»:«Я каждым своим действием усугубляю ситуацию», то, как бы,с последнего ума не спрыгнуть. Понимание, что все мои действия только во вред, вкупе с невозможностью перестать, устроили в моей голове некое замыкание.Я делал всё, что мог, по ситуации и старался думать,что я, всё равно, хороший. Я – лягушка в крынке с молоком, и, фиг с ним, что молоко не такое,сколько есть сил…Я перестал «бить лапками», когда третья за день скорая…И фельдшер сказал, что она в КОМЕ, зрачки не реагируют на свет и, вообще,УЖЕ ВСЁ!!!До этого момента, я несколько часов,упорно и тупо, мешал ей умирать.Это не было «искусственное дыхание» я держал её за локоть и двигал всем её плечом, в такт её,всё ещё дыханию.Это началось… Это давно началось… Я почувствовал, что ей трудно дышать, взял локоть и начал двигать, стараясь попасть в такт…Сначала, я ей явно помог, она была ещё недалеко… Потом, не знаю, здесь она была, или…но отцепиться я не мог…Был период восковой бледности, все черты заострились, и она стала очень похожа на своего отца.Позже, лицо приняло обычное, даже спокойное выражение, потом пробежала по лицу какая-тонедовольная гримаска…она подышала со мнойещё некоторое время…И всё.ПОСЛЕ ВСЕГО.Последняя «Скорая» уехала в половине первого ночи. Перестала Вася дышать в час двадцать 29 октября 201 0 года.Затем «Скорая» для свидетельства о смерти, милиция, «труповозка»…Когда ребята проснулись, я был уже один.На отпевании человек 35, тех, кто её любил, из родственников, только дети.На кладбище, весь холмик утыкан живыми цветами.Я был у неё на девять дней, потом в воскресенье (шёл 1 7 день) —ни один цветок не завял.«Погода»! – Скажите Вы. —Конечно, погода – тепло и дождь. Но, погода делается там, где она сейчас.Перед Новым Годом зашёл к ней, принёс сосновую ветку и пару шариков.Она любила этот праздник.Холмик весь в снегу. До этого были и морозы, и ледяной дождь, и снег.Я пробил наст – показались цветы. Нет, конечно искусственные, «живые», там тоже были, но дальше и, наверное, уже не живые.Я не стал расчищать весь холмик, воткнул две свечи и поджёг. Приладил ветку, повесил на неё шарики —вышло здорово! То ли ветер дунул, то ли мысли мои улетели в неправильном направлении, но свечи погасли.Я попросил у Господа прощения за неправильные мысли, и церковную, тоненькую свечку мне удалось зажечь.Вторая, хозяйственная,не желала загораться ни в какую.А я её взял за то, что толстая, такую уж ветер не задует.Пол коробка спичек извёл…Зато, церковную, я подпихнул поглубже, и она горела долго, долго.Могильный холмик освещался, как бы, идущим изнутри светом.Померещилось, что пробитая в ледяном насте дыра – дверь в иной мир, и оттуда пробиваетсяэлектрический свет.Я уже не позволял мыслям уйти, и свечка горела и горела.Темнело, но мне пришло в голову, что неправильно уходить,пока свеча не догорит. Так я и стоял, наблюдая за этим таинственным светом. Свечка где-тов глубине, а она всё горит.На неё капает тающий снег – шипит и горит. Прямо на свечу упал кусок мёрзлого снега, размером с пятак (пятак 1 991 года), я его скинул – пламя затрепетало и… продолжало гореть.И ещё, и ещё…Потом, язычок пламени, отчаянно и безнадёжнозаметался из стороны в сторону…Так, на прощанье машут ладошкой, из окна, уходящего навсегда поезда…Так она дышала в последние часы…И СНОВА ВСЁ…Или… Сейчас смотрю на её фотографию – живёт фотография то…

Перейти на страницу: