Когда завидуют мертвым

Николай встал на четвереньки. Его лицо перекосилось от страшной гримасы, которая для него была улыбкой. А по губам стекала тягучая, красная от высосанной из раны в ладони крови слюна.

— Никто из людей, — прошипел он. — Теперь миром править будем МЫ!

И он бросился в атаку. Он старался быть незаметным, но он не полз. Он быстро перебирал руками и ногами, неумолимо приближаясь к намеченной цели. Все вокруг замедлилось. Только он один был стремительным…

Ужас наполнил глаза вандала, когда он увидел, как, перепрыгивая ящики, на него неистово мчится исчадие ада. Если бы на него мчался человек, то вандал вскинул бы оружие и нажал на курок. Но от этого существа исходила такая ненависть, что она не умещалась в разуме этого существа. Да и во всем теле. Она заполнила все вокруг и подавила волю бандита к объективному восприятию того, что он видит. Ненависть нападающего существа оставила жертве право лишь на всепоглощающий ужас. Вандал истошно завопил, пятясь назад.

— Сдохни!!! — разнесся победный рык, и пальцы Васнецова проткнули выпученные от страха глаза боевика.

Он взмахивал руками, растопыривая пальцы, словно это были острые ножи, и, только увидев, что лицо уже мертвого вандала изодрано в клочья, он осознал, что побывал не просто по ту сторону безумия. Он был кем-то другим…

Человеческое естество вернулось к Николаю, и его вырвало. Прямо на изуродованное лицо мертвого вандала.

— Ни хренашечки себе, — пробормотал кто-то, ползущий в его сторону. — Тебе что, мало было? Ну так ты еще поссы на него и обосри в придачу. Хе-хе.

Это был пожилой вавилонец с обрезом двустволки.

— Ну-ка, ну-ка. — Он потянул руку мертвеца к себе. Казалось, его совсем не заботило то, что рядом лежит мертвый ребенок и его забитая до смерти мать. — Ни хренашечки себе, — повторил он. — Да у этого фраера котлы нехилые! — Он снял с руки убитого часы и напялил их на свое запястье. Затем довольно хмыкнул. — «Радо», мать его!

Из отверстия в стене раздалась автоматная очередь, и пожилой вавилонец рухнул на мертвого вандала. Николай прижался к стене, успев схватить обрез.

— Охит, мат кто-то еще едорв тсе, — послышался шепот.

«Боитесь? Правильно, бойтесь меня», — подумал Николай и, перекатившись за трупы, дважды выстрелил в темноту пробоины в стене…

Горящий Т-64 продолжал стрелять. Надо отдать должное тому, кто закрылся в танке. Бронированная машина уже вся была объята огнем, а он продолжал вести бой. Танк был неким рубежом между толпой вандалов и отрядами защитников Вавилона.

— Он же сгорит там! — разнесся вопль Варяга. — Вперед, мать вашу! Или вы вечно будете держать оборону, пока вас всех не перебьют?!

— Мужики! Сверху Кабан с отрядом и с агээсами засели! — закричал кто-то. — Если мы пойдем в атаку, они поддержат нас огнем! А если нет, то начнут нас расстреливать как трусов и дезертиров!

— Какого хрена?!

— Вперед, я сказал! За мной!!! — заорал Варяг и бросился в атаку.

Следом за ним побежал Сквернослов.

— Мужики! Да неужто мы свой город не отстоим! — вскочил боец с красной звездой на рукаве. — Вперед! За Вавилон!

Воодушевленная тремя смельчаками, а может, в большей степени угрозой расстрела из АГСов, толпа вооруженных вавилонцев поднялась в атаку. Они вопили «ура!» для собственного приободрения и неслись на врага. Многие падали, сраженные выстрелами. Сверху закашляли АГСы, разнося тылы вандалов в клочья. Наконец две армии схлестнулись в рукопашной схватке. Жуткое зрелище проламываемых черепов, разрываемых железными прутами и ножами животов. Живая масса заливала все пространство вокруг себя кровью.

— Илья! Держись! Через нижний люк вылазь! — закричал бросившийся к танку Яхонтов.

— Варяг! Под танком обломки какие-то! — воскликнул Сквернослов. — Он не сможет вылезти!

— Черт! — Яхонтов лихо вскочил на семьдесятдвойку, к которой все еще был прицеплен массивным тросом Т-64.

— Погоди! Погоди! — кричал лежавший у входа в гостиницу вандал. Он держал своими руками нож, который пытался вонзить в него навалившийся вавилонец. — Не надо! Хватит! Не надо! Пожалуйста!

Кончик ножа вонзился в шею и стал медленно, по мере того как вандал терял силы, входить все глубже. Из его рта забил фонтан крови. Вандал закатил глаза и судорожно забился в агонии.

— Я по-таралбански не понимаю, сука, — прорычал вавилонец и, выдернув свой нож, бросился в сторону основной схватки.

Николай вышел из темноты гостиницы, держа в руках очередной трофейный автомат, и с сочувствием посмотрел на все еще живого вандала.

— На, не мучайся. — Васнецов выстрелил ему в голову.

— Колян! Твою мать! Ты где был все это время?! Мы думали, тебе шандец полный настал! Тут такое творится! — закричал подбежавший к нему Сквернослов.

— Я знаю, — равнодушно пожал плечами Васнецов.

— Слушай, там Людоед в танке горит!

— Надо его на улицу оттащить и снегом закидать.

— Да ты в своем уме? Танк снегом закидать?

Тягач вытянул Т-64 на ровное, не захламленное обломками место. Сцепка продолжала двигаться, но тут догонявшие оба танка Николай и Сквернослов увидели распластавшегося на снегу Илью. Одежда на нем дымилась.