Когда закончится август (ЛП)

После некоторого молчания он спросил: — Так что насчет тебя?.. Что ты считаешь своей самой большой неудачей?

— Я почти уверена, что еще не испытала её, но держу пари, что это будет какая-то тупость.

— Мне не терпится узнать, что это будет, чтобы ты поскорее с этим покончила. Я жду телефонного звонка, когда это произойдет.

Мысль о том, чтобы звонить ему когда-нибудь в будущем, немного расстроила меня, зная, что он будет далеко. Интересно, будем ли мы вообще поддерживать связь?

— Я определенно могу это сделать. К тому времени ты будешь такой… Подожди, какая Хизер?

Он притворился, что держит телефон у уха и разговаривает со мной в будущем. 

— А… эта сумасшедшая блондинка из Нью-Хэмпшира? Да, да, да. Я тебя помню. Как ты там, черт возьми? Я поднесла руку к уху. — Ага, это я! Та самая психичка, которая танцует в озере и делает вид, что собирается спрыгнуть с крыши, слушая Хэнсона. Вот та. — Ну да. Та, которая заставляла меня улыбаться, — он посмотрел на меня. — Вот та.

***

Примерно через час Тедди наконец собрался уходить. Вернувшись домой, я спустилась в подвал, чтобы постирать белье, и заметила, что в сушилке до сих пор лежит полная груда одежды Ноа. Должно быть, он положил её сегодня днем и забыл прийти за ними.

У меня не часто была возможность что-то сделать для него, поэтому я была счастлива, что могу сложить его белье. Я поставила режим сушки на несколько минут, прежде чем вынуть одежду.

Понюхав каждый теплый предмет одежды, я внимательно осмотрела их все. Рубашки у него были большого размера. Его боксерские трусы представляли собой смесь Кальвина Кляйна и Армани. Я всегда считала, что складывание белья расслабляет, но складывать одежду человека, которым я была одержима, было особенно приятно.

Я была так возбуждена сегодня. Мое тело постоянно находилось в состоянии боевой готовности, когда я была рядом с Ноа, и это чувство обычно длилось долго после того, как я уходила от него.

Взаимодействие с его одеждой только ухудшило ситуацию.

После того, как все было аккуратно уложено в корзину, я начала выходить из прачечной. Потом я остановилась и обернулась.

Чувствуя себя импульсивной, я сунула руку под юбку и стянула черные кружевные трусики вниз по ногам. Держа их в руках, я остановилась, размышляя, была ли это хорошая идея. Кого я обманываю? Я знала, что это была очень плохая идея. В конце концов, я поклялась больше не делать ему никаких авансов. Это было бы переходом границы дозволенного.

Но мне хотелось с ним повозиться, хотелось раздвинуть границы и снова повеселиться. Я была действительно хороша. Технически, это не было бы чем-то вроде предложения. Я могла бы притвориться, что складывала одежду и случайно перепутала стопки — если, конечно, он когда-нибудь спросит меня об этом.

Я сложила трусики и засунула их в середину его белья, выбегая прежде, чем успею передумать. 

Глава восьмая

Ноа

Я начал заниматься ландшафтным дизайном вокруг дома, и Хизер часто выходила на улицу в течение дня, чтобы помочь выдернуть сорняки или разбросать удобрения. Мы шутили и надрывались со смеху, работая вместе. Это были мои любимые дни.

В один из таких вечеров Хизер была особенно разговорчива, пока мы работали.

— Я когда-нибудь рассказывала тебе историю о том, как получила свое имя? — спросила она.

— Нет, я так не думаю.

— Меня назвали в честь актрисы.

— Локлир?

— Нет. Ты знаешь фильм ужасов "Полтергейст"?

— Ну да.

— Маленькая девочка, которая играла Кэрол Энн — в реальной жизни ее звали Хизер О'Рурк. Она умерла в возрасте двенадцати лет. Как бы то ни было, маме очень понравился этот фильм, и она назвала меня в ее честь.

— Ух ты. Это довольно круто и жутко одновременно.

— Да, особенно потому, что я была очень похожа на нее, когда была маленькой — со светлыми волосами и челкой, которая у меня была раньше. Когда я была младше, я была полностью одержима этим фильмом. Мне нравилось притворяться, что я-это она. Я включала телевизор на канал, где показывали снег, клала ладони на экран и играла в Полтергейста. По сей день я обожаю фильмы ужасов. Это одно из того, в чем я похожа на мать.

— Ну, если бы я еще не считал тебя странной, то это в значительной степени завершило бы сделку, — поддразнил я.

— У тебя есть какие-нибудь странные привычки, Ноа?

— Ничего не приходит в голову.

— Хочешь знать, что еще я делаю странного?

— Я думаю, ты мне все равно расскажешь.

— Я разговариваю во сне.

— Да ладно? Откуда ты вообще это знаешь, если спишь?

— Мне говорили разные люди. Моя мама…Эрик…моя сестра.

При упоминании о сестре выражение ее лица смягчилось. Я попытался вытащить ее из этого состояния.

— Ну и что же ты говоришь? Смешное дерьмо?