Когда выбирается “Я”

Попался. Пять метров до вольного океана, а не прорвёшься.

Как быть? Отсиживаться буду. Час, два, три, весь день до ночи Авось ночью, когда гангстеры устанут и потеряют бдительность, как-нибудь проплыву. А может быть, на берег выползу и проберусь к океану сушей.

До той поры надо сидеть и ждать. Хорошо, что залив глубокий. Стены уходят вниз отвесно, даже нависают. Присел под одним из выступов — сверху ничем меня не возьмёшь.

Дышится хорошо. Жабры приспособились, автоматизируются. Не надо про них помнить. И кислород такой приятный, чистый, чуть солоноватый, не мыльный, как тот, что я попробовал в ванне. Но холодно. Тело-то у меня человеческое, ему прохладно в воде. Одежда компрессом, ботинки, как кандалы. Ботинки я сброшу, пожалуй, а одежду нельзя — всплывёт ещё, выдаст моё местонахождение. Да и на берегу понадобится… если доберусь я до берега когда-нибудь.

Внезапно донеслось до ушей татаканье. Поплыла тень по блестящей фольге, которая для меня обозначала поверхность. Сердце захолонуло. Что-то задумали гангстеры? Зачем спустили катер? Увидели меня? Сеть кидать будут? Глубинные бомбы бросать? Тогда конец.

Но тень отодвинулась, переместилась к проливчику, шум мотора сник. Катер явно удалялся.

Почему сторожа мои кинулись в океан, не ведаю. Может быть, решили срочно доложить Полу о бегстве, может быть, сочли, что я утонул, подстреленный, а может быть, что я превратился в какую-нибудь рыбину, и погнались за ней. Если бы я придумывал эту историю, я бы знал точно мотивы врагов, а так могу только гадать.

Я переждал ещё минут двадцать и осторожно подплыл к проливу. Тихо!

Не ловушка ли?

Эх, была не была!

Рокотали волны, встречались набегавшие и сбегавшие. Сглаженные прибоем камни выплывали из мути. Видел я под водой плохо. Глаза-то остались у меня человеческие.

Ну вот и нет камней. Внизу сизая тьма. Глубже, глубже, глуб

Все-таки самое приятное в путешествии

же ухожу в подводный сумрак. Найди-ка меня теперь.

Спасся!

Нет, приключения мои не кончились, приключения только накапливались.

Я отдышался, поплыл вперёд что есть силы, нажал, нажал… и почувствовал, что тошнит, в глазах зеленеет. И провалы в сознании: плыл во мгле, и вдруг — в светлой воде. Когда поднялся, не помню.

А в моем положении небезопасно было терять сознание. Я под водой нечаянно мог рот раскрыть вместо жаберных щелей и залил бы водой лёгкие. Сам себя не откачаешь.

Из последних сил ударил ногами, вытолкнул себя на поверхность. Глотнул привычного воздуха. Зелень сползла с глаз — я увидел небо, свинцовые, грузные тучи, свинцовые волны. Надышавшись, нырнул снова, напряг мускулы, чтобы подальше отплыть… Зеленеет!

Видимо, не хватало мне кислорода под водой. Возможно, жабры я отрастил неполномерные, а возможно — и такое может быть объяснение, — вообще в воде слишком мало кислорода для теплокровного. Даже не всяким рыбам достаточно. Тунцы, например, развивают гоночную скорость, чтобы набрать кислород на длинной дистанции. Но моё человеческое тело, маломощное и необтекаемое, гоночную скорость развивать не способно. Два километра в час — мой личный рекорд.

Что же получается? Под водой я могу только прятаться, отлёживаться на грунте, как подводная лодка с приглушённым мотором, а плыть я вынужден по поверхности, по волнам.

Но на поверхности меня заметят “мальчики” Пола, а если заметят, уйти будет почти невозможно. Медлителен.

Где они, кстати?

Впереди на гребнях плясала моторка. В ней были двое: один — нормальной комплекции, другой — выше средней упитанности. Силуэт Горы Мяса не спутаешь ни с каким другим. “Мальчики” Пола спешили к берегу. Зачем? Вероятно, решили предупредить Пола. Ну а что предпримет главный гангстер, узнав о побеге?

Я постарался поставить себя на его место. Пол — человек сообразительный. Он знает, что метаморфоз идёт постепенно, поймёт, что я не превратился в рыбу, вспомнит о сырой треске, догадается, что у меня жабры под бородой. И догадается, что с жабрами, но без плавников и без ласт я плыву не быстрее обычного человека. При моей скорости — полтора-два километра в час — можно подсчитать почти точно, в котором часу я выйду из моря. Пол расставит своих “мальчиков” и “мальчиков” своих приятелей. Мне устроят торжественную встречу…

Если же я проскользну сквозь этот кордой, нетрудно будет поймать меня с помощью полиции. Куда я пойду по чужой стране, босой и бородатый, как хиппи, без единого цента в кармане? А полицию Пол известит, что он видел предполагаемого убийцу инспектора Джереми в такой-то одежде и с бородой. Полиция сцапает меня без труда, а потом Пол придёт в тюрьму и скажет: “Я выручу тебя, если согласишься работать со мной”. Так будет действовать Пол… Это ещё в лучшем случае.

Пожалуй, один у меня выход — то средство, которое я уже применил в бухте в первые минуты побега: переждать. Переждать день-два, пока обо мне забудут, пока не махнут рукой, решив, что я утонул или попал на обед к акулам.

Но где пережидать? На дне? Так я и в самом деле достанусь акулам. Да и не высижу я в воде двое суток. Закоченею.