Когда все кончилось

Я тут самый старший по возрасту. Через год меня бы из списков резервистов вычеркнули. А тут - такое, вот и попал. Пацаны меня, в принципе, уважают. Не выделываются. А сержант подсмеивается все время. Очень ему строй моих мыслей смешным кажется. Однобоким и начисто идеологизированным. Ну, так, высшее когда еще получал! Тогда и научили, как и что понимать.

- Ворует у мертвых,- сержант хмыкнул.- Да ты философ, а не правовед, старый. Как можно что-то воровать у мертвых? И какие у мертвых могут быть ценности? Сам подумай, прежде чем говорить такое.

- Получается, что не воруют?- тут уже я задумался.- А! Не так! В связи со смертью владельцев ценности становятся выморочным имуществом и отходят в собственность государства. Таким образом, мародеры похищают ценности у государства, нанося ему материальный ущерб. А мы, как представители государства, должны, значит...

- Стоп! Мы здесь представляем не какое-то там государство, просравшее все на свете, а международные силы в зоне чрезвычайной ситуации. Ясно, рядовой?

- Так точно, сэр!- когда сержант говорит таким тоном, надо выкатить грудь, расширить глаза, смотря в точку чуть ниже кокарды на кепи или сегодня - ниже эмблемы на каске, и кричать: "Есть, сэр! Так точно, сэр! Никак нет, сэр!". Этому он нас научил в самую первую очередь. Неделю муштровал.

А на посту этом мы уже больше месяца. И смены нам нет, потому что, выходит так, везде плохо. Кормят, правда, хорошо. В остальном, выходит, все плохо. Нас здесь целое отделение. Ходим по трое на пост, пока трое дежурит за столиком под козырьком, играя в старые засаленные карты, а еще трое спят в палатке. Должны были давно сменить, но нет людей. Везде сейчас такое.

- Разрешите обратиться?- это опять я.

- Обращайтесь, рядовой,- махнул он ладонью у края каски.- Разрешаю, валяй, старый!

- Так что же, мы с мародерами, выходит, никак?

- Ну, почему же никак. Проверим у этих документы. Обыщем на предмет поиска оружия и запрещенных предметов. Запишем, кто, откуда и куда. Можешь даже вещи переписать, хотя это уже будет незаконно - только с их согласия можно. Собственность священна - знаешь, небось? Мы не можем лишить их собственности. Незаконно это.

Мне стало грустно.

- Так значит, сержант, все как было в древности? Поле битвы опять принадлежит мародерам?

- Во-первых, поля битвы тут никакого нет. Есть район чрезвычайной ситуации. Во-вторых, эти люди - не мародеры, пока обратное не докажет судебное следствие. Тебе ясно, рядовой?

- Так точно, сэр!- кричу опять во всю глотку.

И тут Вован начинает стрелять. Он режет длинной очередью по пристрелянным вешкам, и трое, медленно тащившие на коляске какой-то музыкальный прибор, типа маленького пианино, а на другой - большой телевизор, падают разом плашмя на спины, и пыль под ними сразу собирается в черные лужи.

- Отставить!

- Есть, сэр!- грохочет, вскочив навытяжку, Вован.

Он уже не стреляет, потому что выдал всю ленту.

- Ты что наделал, рядовой? Ты какого...,- начинает заводиться сержант, краснея от натужного крика.

- Так ведь мародеры, серж! Вон, на той Касио, на черной клавише, ножиком я лично нацарапал в детстве "Вован". Моя вещь, узнаю. И телик наш, батя покупал еще. Не новая модель, но из самых надежных.

- Доказать, что вещи твои - сможешь?- тоном ниже спрашивает сержант.

- Точно, мои!

Сержант Вовану многое позволяет. Вернее, это Вован взял такую моду - сержанта, например, "сержем" зовет, сокращенно, только он из нашего отделения. Еще когда знакомились и сержант сказал, что он тут всех подтянет, высушит, накормит и уравняет, Вован улыбнулся зло и предложил ударить в живот. Мол, мой живот - это тебе не пуховая подушка. Сержант встал перед ним, напрягся - раз кулаком! "Ха",- выдохнул Вован, даже не попятившись. Сержант ударил вслед с левой. "Ха",- опять сказал Вован. А потом предложил поменяться местами. Вот с тех пор сержант с ним осторожничает и признает какое-то равенство.

- Значит, пресек хищение своей собственности,- кивает сержант.- Это по закону. Это ты молодец. Но вот применение оружия против гражданского населения... А если каждый так начнет делать? Что тогда будет?

- Хорошо будет,- зло улыбается Вован.- Гнид не будет.

- Два наряда тебе, рядовой...

- Есть два наряда!

- И на беседу с ротным психологом!

- Серж, ну не будь зверем, а? Мародеры же, ясно, как два пальца!

- Черт с тобой, крези. Но трупы закопать подальше, чтобы не смердело. Вон, со старым вместе. Марш-марш!

Мы с лопатками бежим к трупам, и я спрашиваю на бегу Вована:

- Что, зрение у тебя такое хорошее, что сразу узнал свое?

- Нет, конечно. Да еще и солнце встает - не видно ничего. Так просто сказал, чтобы серж отвязался.

- Так ты, выходит, просто так их убил, что ли?

- Чо?- Вован тормозит, и я врезаюсь носом в его спину.

Спина очень широкая и остро пахнет потом.

Вован стоит пару секунд на месте, потом поворачивается ко мне. Он очень зол. Очень:

- Это ты сейчас сказал сержу, старый, что поле боя принадлежит мародерам?

- Нет, не я. Это давно. Я повторил просто.

- Так вот, старый. Поле боя принадлежит солдату, ясно тебе? Вот я - солдат.

- Но тут же не бой!