Когда устанет даже смерть

эвакуированных ничтожно мал, особенно на фоне погибших, и сержант вполне обоснованно подозревал, что

командование этому факту не обрадуется. Сами покойники Чимбика не волновали – всего лишь очередная партия

дворняг, для сержанта ничем не отличающаяся от тех, кого он всего полгода назад уничтожал по приказам

Консорциума.

Несколько камер оказались закрыты – очевидно, некоторые заключённые смогли забраться в них, тщетно надеясь на

спасение. Репликант не стал даже заглядывать внутрь, предпочтя вместо этого вернуться к терминалу охраны. Вновь

воткнув штекер в разъём, Чимбик принялся скачивать базу данных по заключённым, содержавшихся на этой палубе.

– Садж, ты что делаешь? – полюбопытствовал Блайз.

– Хочу узнать, чем эти люди были так ценны, что их предпочли уничтожить, но не дать сбежать, – ответил сержант.

– Но приказа на это не было… – неуверенно протянул Запал.

– Запрета – тоже, – ответил Чимбик. – Всё, уходим.

Блайз и Сверчок снялись с позиции и побежали к боту.

Планета Идиллия. Военная база “Эсперо-1”

– Брат, я же обещал, – прозвучал голос над ухом сержанта.

Чимбик проснулся и рывком сел на койке.

– Как ты сюда попал? – спросил он у человека в оранжевом комбинезоне.

Точнее, у Камиля Идо, серийного убийцы, известного под прозвищем “Каллиграф”. Он любил оставлять полиции

послания, написанные на стене аккуратным, каллиграфическим почерком. Только вместо краски Камиль использовал

кровь жертв – девушек в возрасте от четырнадцати до двадцати четырех лет.

– Да пропустили, – беспечно отмахнувшись, ответил убийца. – Я же тебе подарок принёс. Смотри.

Протянув руку, Камиль картинным жестом показал связанных женщин, уложенных в ряд на полу. Эйнджела, Свитари, бейджинка Расмира и рыжая Амели молча смотрели на Чимбика потухшими, безжизненными глазами.

– Я обещал написать твоё имя кровью новой игрушки, – поигрывая неизвестно откуда взявшимся ножом, улыбнулся

Камиль. – Выбирай, чьей.

Репликант рванулся к злобному дворняге. Убить, разорвать на куски голыми руками! Вот только тело отчего-то не

подчинялось сержанту.

Зарычав от ярости, Чимбик напряг мышцы… И проснулся.

Вскочив с койки со сжатыми кулаками, готовый к драке, Чимбик огляделся. Ни тел, ни крови, ни Камиля Идо. Сон.

Просто сон.

Шумно выдохнув, Чимбик опустил руки и сел на мокрую от пота кровать.

– Сон... – глухо произнёс он и задумался.

Никогда раньше ему не снились подобные сны. Репликанты видели кошмары о контрольной группе, о криокапсулах, но не о людях. Странное ощущение, которое сержант не мог облечь в слова. Оно походило на то, что он испытал на

Эдеме, когда невольно искал взглядом Блайза и девушек среди трупов и пожаров в космопорте. Страх за близких.

Чимбик потряс головой, стараясь прогнать воспоминания о странном сне. Напрасно. Будто что-то холодное и липкое

засело в груди, мешая сердцу биться в привычном размеренном ритме. Эйдетическая память услужливо воспроизвела

всё, что репликант успел прочитать об освобождённых им дворнягах. Убийцы, насильники, торговцы наркотиками и

прочие преступники, приговорённые к переработке в киборгов. Командование сочло полезным не уничтожать их

вместе со станцией, а выпустить на волю, любезно доставив на поверхность Акадии в спасательных шлюпках.

Ещё три месяца назад сержант оценил бы решение руководства занять ресурсы противника поимкой сбежавших

опасных преступников. И единственное, что волновало бы Чимбика, – провал операции. Но теперь, когда в его жизни

появились люди, судьба которых волновала сержанта... Теперь симпатии Чимбика оказались на стороне командира

станции, разгерметизировавшего отсеки. Окажись на месте командующего станцией-тюрьмой дворняги сам сержант –

он поступил бы точно так же. И перед смертью, глядя на приближающиеся ракеты, жалел бы лишь о том, что

разгерметизация не убила и репликантов.

Спать больше не хотелось. Одевшись, сержант вышел на улицу – посидеть в курилке, надеясь, что свежий воздух

развеет воспоминания нелепого сна.

Несмотря на глубокую ночь, в курилке над шахматной доской сидели Стилет и Блайз. Очередное нарушение, казавшееся Чимбику немыслимым ещё три месяца назад. Сейчас сержант плевать хотел на нарушенный распорядок.

Глядя на братьев, Чимбик понял, что ему необходимо побыть рядом с кем-то настоящим и живым. Воспоминания и

сны в последнее время приносили лишь странные мысли и смутную тревогу.

Коротко кивнув братьям, сержант сел на свободное место и с наслаждением глубоко вдохнул. Пряный идиллийский

воздух до сих пор вызывал у Чимбика, да и у остальных репликантов, благоговейный восторг. Все они молча

радовались уничтожению Эгиды – это увеличивало шансы на постоянную дислокацию здесь, на Идиллии. Если бы

устав позволял спать за пределами казармы – репликанты устраивались бы прямо под открытым небом, подальше от

осточертевших стен и переборок.

– Чего не спишь? – поинтересовался Блайз, двигая шахматную фигуру.