Когда усталая подлодка...

Встанет перед зеркалом, произнесет любимый «братьями» тост: «За нас с тобой, брат, и за х… с ними!», погасит свет и хряпнет.

Его многогранный и эффективный метод создания монолитности экипажа оказался столь ценен, что держать Героя в прочном корпусе какого-то единичного атомохода было бы преступным. Щедро делился он своим опытом многие годы, не щадя сил и здоровья, перемещаясь с одного флота на другой. Оброс ракушками и звездами разной величины и достоинства, не только на груди, но и на погонах. Добрался бы до поста самого главного кормчего ленинского курса, на худой конец, кормчего ГПУ СА и ВМФ. Не успел. Корабль большевизма напоролся на скалы. Кормчие заблудились в тумане собственного словоблудия. Долго пели и плясали по поводу истинного курса, да забыли про овраги и как по ним ходить.

У брата-близнеца, Боженко, дела сложились несколько по иному. Рокировочка, проведенная с ним одновременно с Бороденко, выдвинула Боженко в единоначальники. Он был назначен командиром несамоходной плавказармы, планирующейся к перегону в те же края, куда ушел на атомоходе Бороденко. Чувствуете гениальность рокировки иерархов комиссарского дела? Зародыш групповщины и ревизионизма одним махом выкорчевывался и вышвыривался туда, где и зэк-Макар телят не пас.

Новоприобретенный опыт комиссарства Боженко с лихвой употребил на пользу единоначалия. Плавказарма финской постройки — это не плавучая лохань для барского проживания крыс и выживания подводницкого сословия на уровне кутузки строгого режима. И даже не плавбаза подводных лодок с пушками, торпедами и тактическим номером. Финские судостроители поставляли плавучие отели европейского уровня для геологов и нефтяников, с поэтическими названиями типа «Енисей», «Обь», «Иртыш» и т. д.

По беломоро — балтийскому каналу, через Белое море и далее за Канин Нос, они должны были следовать заказчику. Но … уже на переходе по каналу, построенному зэками, они приобретали зэковские кликухи: ПКЗ-47, ПКЗ-50 или еще какие. В общем, как у людей, то бишь зэков: — заключенный номер … прибыл по Вашему приказанию, гражданин начальник! По финским шхерам следовал плавотель «Енисей», по каналу уже двигался плавучий объект с позывными: «ПКЗ- …» Вот и все. Сервисное наполнение кладовых, кают и всего прочего было настолько продумано финскими корабелами, что вызывало неистребимое желание что-то стибрить, свинтить, слямзить. Новая плавказарма сначала заселялась штабами и служила пристанищем для проживания и проведения банкетных утех высокопоставленных воинских особ, прибывающих на флот с инспекционными целями. По мере старения (разграбления) плавказарма, как отель, теряющий звездочки, приходила на уровень лохани и уже тогда отправлялась на утеху парочке экипажей подводников. Все по уму, как говориться, по ранжиру, по весу и жиру. И все это многословие к тому, чтобы дать понятие об объекте единоначалия, вверенного заботам капитана 3 ранга Боженко. Для должностей рулевого ленинского курса любой ипостаси он уже стал опасен, а более низкой должности строевого офицера на флоте просто не существовало.

Прямо скажем, что объект был не первой свежести, но еще соответствовал трехзвездочному уровню отеля. Предназначался для обеспечения особых мероприятий и поддерживался в готовности к переходу в места камчатские. С уходом Бороденко Боженко затосковал неимоверно. Не радовал его и жезл единоначальника, ибо он не давал ему права посещения складов «призового фонда». А разлука с братом-близнецом, больше того, закадычным другом, грызла его нестерпимо. Хоть стреляйся! Да нечем. Сейфы для оружия были первозданно пусты, ибо на плавотеле еще не размещались подводники. Опять вмешался случай. Команда плавказармы состояла из пары десятков мичманов и матросов и одного офицера-единоначальника. Формировалась по принципу: на лодке такого бойца держать нельзя. Утопит всех вместе с лодкой. Переводили бойца на тыловой фронт. Когда бартерные деяния тылового бойца достигали активности бойца отряда продразверстки, ссылали его дослуживать на плавсредства тыла флотилии. Плавсредство — это все то, что каким-то чудом держалось на плаву. Массовое бегство крыс с этой лохани служило сигналом для экипажа: — покинуть корабль.

Единоначальник плавотеля Боженко слишком долго выяснял вопрос (еще не имел среди своего экипажа разветвленной сети собственной контрразведки) поступления «запретных плодов» на повседневные нужды подчиненных. Одно было предельно ясно: бойцы были сыты, пьяны и нос в табаке — еже-днев-но! У единоначальника — ни в одном глазу, сутками, а бойцы… только к обеду отходили после вчерашнего. Но к вечерней справке стоять уже не могли. Лежали. Слава Богу, нетчиков не фиксировалось. (По Корабельному Уставу ВМФ СССР — нетчик — матрос, незаконно отсутствующий на корабле — «которого нет»).

Но тут как-то вызвал Боженко к себе единоначальник тыла и огорошил его прямо с порога:

— Боженко! Ты что…(признание об интимной связи с мамой Боженко)!