Когда у Амура сбился прицел

— В машину, куда же еще?

— Джермано, мне не хотелось бы напрягать вас…

— Professoressa, о чем вы? Какие напряги? — с нескрываемым изумлением ответил он.

— Джермано… Я сейчас… немного не в себе, — нервно улыбнулась она. — Плакать хочется… И…

— Поплачете в машине, какая проблема? — хмыкнул Джермано.

Женщина засмеялась сквозь слезы, а Джермано еще настойчивей потянул ее за руку, почувствовав, что та колеблется. Они почти дошли до машины, когда из нее вылез Невио, чтобы открыть дверцу. Женщина провела рукой по щекам, поспешно стирая слезы.

— Это мой папа, — сказал Джермано.

— Невио, — протянул тот руку для пожатия, внимательно разглядывая спутницу сына.

Теперь он увидел, что она в самом деле не двадцатилетняя девушка, как показалось издалека. Правда, Невио дал бы ей «около тридцати», а не «давно за тридцать». Лицо ее было молодым, с правильными и нежными чертами, что говорило о северном происхождении, а светлые волосы, заплетенные в косичку, сбившуюся на плечо, только подтверждали догадку.

— Федерика, — протянула она руку, смущенно посмотрев на него.

Сердце Невио сочувственно дрогнуло. Грустный взгляд больших синих глаз, насквозь промокших в слезах, словно уколол его. В них читалась невыносимая тоска, не оставляющая никаких сомнений, что глаза были мокрыми именно от слез, а не от дождя. Да и потом, капли не попадали ей на лицо из-за широких полей соломенной шляпы.

— Я не хотела бы… доставлять вам беспокойство… — пробормотала она, окончательно смутившись под пронзительным взглядом Невио.

— Спасти красивую грустную девушку от дождя и скоростной трассы — это вовсе не беспокойство, — улыбнулся он. — Садитесь, прошу вас, — жестом показал Невио на машину.

Ей ничего не осталось, кроме как принять приглашение. Мужчины заняли свои места, и Невио, дождавшись отсутствия машин, принялся задним ходом выруливать на трассу, очень рискуя стать причиной аварии. Но, к счастью, он был отличным водителем, потому совершил маневр ловко и быстро — и вот они уже неслись по дороге меж тосканских полей.

— Куда отвезти вас, professoressa? — поинтересовался Джермано, поворачиваясь к ней.

Федерика с признательностью посмотрела на него, еще больше почувствовав себя не в своей тарелке.

— Не знаю, Джермано. Высадите меня в первом попавшемся городе или поселке.

— Но где вы живете?

— Живу я далеко, в Новаре. Но я сама доберусь, не беспокойся! Перекушу только что-нибудь…

— Вы не обедали? — удивился Джермано, бросив взгляд на наручные часы. Было полпятого вечера.

— Нет, — покачала головой Федерика.

— Порадуйте нас своей приятной компанией за ужином, а, синьора? — вмешался Невио, взглянув на нее через зеркальце заднего вида.

Она отчаянно посмотрела на него и тут же отвела глаза. Конечно, было бы лучше никому не портить вечер своим отвратительным настроением, но с другой стороны, она страшно боялась одиночества.

— Я не знаю… Сегодня из меня вряд ли получится хорошая компания… — неуверенно пробормотала Федерика.

— Professoressa, хорошие люди — это всегда замечательная компания, чтобы провести вечер. Вне зависимости от настроения, — философски заметил Джермано.

— Синьора, после такого комплимента вы просто не можете отказаться, — усмехнулся Невио.

— Да, я так и поняла, что шансов на одинокий вечер у меня почти нет, — слабо улыбнулась Федерика, тем самым соглашаясь на совместный ужин.

Машина чуть прибавила скорость, оставляя позади дождевую тучу. Солнечные лучи ослепительно заблестели на мокром стекле. Дорога бежала меж полей с ярко-желтыми подсолнухами, которые, словно маленькие солнышки, улыбались им, покачиваясь на ветру. Невио открыл окно, и морской ветер тут же взъерошил его слегка посеребренные волосы.

Из магнитолы доносилась тоскливая мелодия «Distratto», а чувственный голос Francesca Michielin проникновенно пел о несчастной любви. Невио бросил очередной взгляд в зеркало заднего вида, но не ради контроля ситуации на дороге, а чтобы оценить состояние пассажирки. Федерика сидела, закусив губу, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Он сменил радиоволну и поймал итальянскую классику: Luciano Pavarotti «La Donna E Mobile». Тут же два мужских голоса, отца и сына, принялись мажорно и с выражением подпевать — и вот уже Федерика улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась сквозь слезы.

Не в силах сдержаться, она взглянула в зеркало. Темные глубокие, но, прежде всего, добрые и веселые глаза Невио встретились со светлыми, грустными, мокрыми от слез глазами Федерики. Сердце ее отчего-то защемило, а потом забилось сильнее.

Она отвела взор, смущенно покраснев.

[1] Baciami (e portami a ballare) (it.) — Поцелуй меня (и отвези танцевать).

Глава 2

Внутри крошечной траттории разместились всего лишь четыре столика. Другие четыре столика стояли снаружи. Время ужина еще не наступило, потому ресторан оказался почти пустым.