Когда-то в России

–Я, признаться, заопасался,– рассказывал Храпов, -ведь их втрое больше, да и в лесу они не дети. Я на своем веку видывал таких не раз, им человека убить, что плюнуть. Ну и сказал Захарьину, что мол, может, и не надо за ними, того, гнаться, значить. Но он на меня с таким презрением взглянул, что я, почитай почти на двадцать годов его старший, чуть от стыда сквозь землю не провалился.

Солнце уже перевалило на вторую половину дня, и расчет свой Захарьин строил на том, что бандиты скоро станут на ночевку. Ведь тоже человеки, и есть, и спать хотят. Следопытом Захарьин был отменным, не зря с молалетства с отцом в тайге промышлял. По едва заметным и только одному ему понятным приметам повел он казаков в преследование. По его прикидкам, двигались они в часе ходьбы от преследуемых. Шли ходко, но осторожно, чтобы какая-нибудь птица не выдала их своим криком. Внимательно осматривали впереди тропу, чтобы избежать возможного заслона. Когда солнце коснулось верхушек деревьев, вышли к спуску в долину, где протекала речка. Любому путнику в самый раз было думать о ночлеге: и время к вечеру, и место подходящее. И поэтому бандиты, убившие китайцев, были где-то здесь, внизу, собирая, скорее всего валежник, готовились к ночлегу. Надо было выждать время, когда стемнеет, и свет костра укажет их точное место. Поэтому рассредоточились и залегли, давая отдых усталым ногам и наблюдая за местностью. Вскоре от реки потянуло дымком и запахом жареного мяса. Храпов отметил про себя, что расчет Захарьина оправдался и теперь надо уповать на бога и собственную ловкость. Когда же сумерки опустились на землю, стал виден и огонек. Стараясь ступать тихо, и не столкнуть вниз какой-нибудь камешек, по одному спустились с горы и, хоронясь за кустами и стволами деревьев, подошли к банде на расстояние видимости. оказались хунгузы, в количестве одиннадцати человек. Вели они себя беспечно, наверное, не раз совершали удачные рейды, вот бдительность и притупилась.

Перекусив и попив чаю, они готовились ко сну .В качестве часового был оставлен один бодрствующий, который сидел невдалеке под сосной. Вскоре усталость дала себя знать, и все уснули. Дремал сидя и караульный. Захарьин неслышно, благо ветер дул в его сторону, подошел к караульному и нанес удар подобранной заранее увесистой дубинкой по голове. Обмякнув телом, сторож завалился набок. Один из хунгузов по какой-то причине проснулся и кинулся к оружию, но был вовремя убит Храповым выстрелом из ружья. Остальные повскакали на выстрел, но в ужасе от невесть откуда свалившихся на них бородатых казаков подняли руки. Перевязав всех бандитов, до рассвета в полглаза отдохнули, а с рассветом тронулись в обратный путь, имея еще и поклажу: труп хунгуза, который обвязанным на палке несли его товарищи ,и самодельные носилки с оглушенным Захарьиным бандитом.

–Господин полковник! Обоз к выходу готов, -доложил хорунжий, прикладывая руку с висевшей на ней плеткой к косматой папахе.

–Разъезд уже выслал?

–Так точно, выслал.

–Ну, тогда трогай.

Колесову подвели лошадь. Вскочив в седло, он поехал рядом с Захарьиным, искоса посматривая на его понурую фигуру и желая как-то отвлечь его от тоски по коню, спросил:

–Я слышал, что ты коренной сибиряк?

–Так точно, господин полковник.

–Зови меня лучше по имени- отчеству. А позволь спросить, когда отец твой или дед переселились в Сибирь и из каких мест пришли?

–Отец с дедом тоже коренные, и прадед сибиряк. А когда и откуда пришли, кто его знает. Только дед у меня еще живой и с самого малолетства рассказывал мне со слов своего деда, а тот ему со слов своего, что пришли они сюда, в Сибирь то есть, еще с богоприсным Ерофеем Хабаровым.

–Ого! -удивился Колесов, -Так этому уже более двухсот лет будет. Древний у вас род, молодцы, что помните.

–Да, древний. Мой предок принимал участие в Кумарской битве. Слышали может о такой?

–Слышал немного, но конкретного практически ничего. Постой,но это же, если память мне не изменяет, было при государе Алексее Михайловиче. И что же дед тебе рассказывал об этом?

–Рассказывал, что случилась эта битва в Кумарском городке, что находится при впадении Кумары в Амур. Казаки обороняли этот городок и было их мало: всего 500человек при трех орудиях, а маньчжуров- более десяти тысяч. Да и пушек у них было поболе. Только наши ратному делу были лучше обучены и духом сильнее. Знали, что выстоять им надо во что бы то ни стало. Иначе вороги хлынут дальше в Сибирь, деревни и села разграбят, а людей убьют или в полон возьмут. Три дни маньчжуры огнем били по острогу. Потом пошли со всех четырех сторон на приступ. Командовал казаками Онуфрий сын Степанов. И встретили они врага из пушек и пищалей, а когда маньчжуры смешались под огнем, Степанов выбрал момент и ударил со своими в холодный бой. Не выдержали маньчжуры, началась в их рядах сумятица, и побежали они.