Когда-то был человеком

Тогда, очевидно, и бумаги, которые он, как подтвердили свидетели, передавал агенту тайной полиции, были списками с фамилиями старых учителей. Вот ведь как превратно можно истолковать конспиративную встречу революционера со своим старым школьным товарищем!

В том же 1975 году я получил еще одно наглядное подтверждение тому, сколь оригинально эти люди понимают единство действий. После того как общественность с возмущением отреагировала на историю с «химической дубинкой», ничто не давало повода предполагать, что полиция отважится еще раз повторить это беззаконие. Не ожидая ничего плохого, я шествовал на третий день, как всегда, один мимо главного почтамта между двумя маршировавшими колоннами. Внезапно полицейские, стоявшие шпалерами, через которые обычно и мышь не проскочит, расступились. В образовавшийся проход устремились двенадцать или пятнадцать маоистов, которых без труда можно было опознать по их знаменам. Они начали шпынять меня, как это делают хулиганы, провоцирующие драку. Видя, что я не реагирую, один из них начал орать: «Да это та самая свинья Киттнер! Поглядите-ка, да у него еще и мегафон, который он вчера у нас украл».

Другой продолжал провоцировать: «Эй, ты, вор, немедленно верни мегафон, иначе схлопочешь». Полицейские, злорадно хихикая, наслаждались происходящим.

Мегафон подарила мне жена два года назад ко дню рождения. Но причина была не в нем. Крики были лишь поводом завязать драку.

Молодчики окружили меня. Один из них попытался вырвать у меня мегафон. Остальная банда тоже набросилась на меня, вовсю действуя кулаками и ногами. Я напрягся, пытаясь вырваться. Но их было слишком много, молотивших меня. В последний момент, когда я уже вот-вот должен был оказаться на земле, меня спасли подоспевшие товарищи, отвечавшие за порядок. Хулиганы исчезли через просветы в шпалерах – полицейские снова с готовностью расступились перед ними. Стражи порядка ухмылялись.

Как руководитель демонстрации я выразил протест первому же встретившемуся мне полицейскому офицеру по поводу провокации, предпринятой с благословения его подчиненных. В ответ тот пожал плечами: он ничего не видел. Но люди из «Бильд-цайтунг», естественно, оказались тут как тут. На следующий день в этой помойной газетенке можно было прочесть злорадный комментарий, проиллюстрированный фотографиями: наконец-то, мол, и Киттнеру досталось.

Час спустя (демонстранты тем временем давно разошлись) я опознал на улице двоих напавших на меня. Вместе с товарищами мы схватили хулиганов и потащили их к машине, где размещался командный пункт руководителя полицейской операции Б. Теперь у него и его помощников уже было время для того, чтобы во всем разобраться: демонстрация закончилась. Я собирался подать заявление – к участникам подобных провокаций у меня не было никакого чувства жалости.

Однако господин директор полиции начал изворачиваться: «Если они утверждают, что вы украли мегафон… Неужели эти двое порядочных молодых людей из КПГ выглядят лжецами?» (Название КПГ присвоила себе тогда одна из раскольнических маоистских группировок, воспользовавшись запретом истинной

КПГ, чтобы попытаться дезориентировать левые силы в ФРГ).

Я запротестовал: «Не можем же мы вечно держать этих хулиганов. Если вы отказываетесь выполнять свои обязанности, то вы тем самым способствуете сокрытию виновных. Это служебно-должностное нарушение».

На это главный блюститель порядка холодно заявил: «Тогда тащите этих господ в полицай-президиум, там можно записать их данные».

Вокруг толпится около двухсот полицейских, а полицай-президиум находится в трех километрах отсюда. Мы вынуждены были отпустить молодчиков.

Вечером вшестером, захватив с собой нашего адвоката, мы поехали в полицай-президиум, правда, уже по другому делу. Мы хотели забрать двух наших товарищей, арестованных по какому-то смехотворному поводу. Позднее они нам рассказали, что после ареста их бросили в полицейскую машину, где не только подвергли оскорблениям, но и занимались рукоприкладством. Полицейские говорили: «Таких, как вы, фюрер топил в болоте». И еще: «Гитлер знал, как поступать с такими, как вы».

В участке пришлось подождать. Наконец нам разрешили забрать наших товарищей. Мы уже собрались уезжать, как вдруг я вспомнил «совет», данный мне днем офицером полиции. Вместе с адвокатом я вернулся в участок: решил подать заявление о возбуждении дела против неизвестных лиц. Дежурный заявил мне откровенно: «Господин Киттнер, от вас мы принципиально не принимаем никаких заявлений».