Когда-то был человеком

– Действительно, еще учась в школе и некоторое время после ее окончания я несколько месяцев проработал в системе ганноверского общественного транспорта и потому на его вопрос мог ответить только утвердительно.

На следующий день в помойном листке, ошибочно именуемом газетой «Бильд-цайтунг», был опубликован четырехколонник под огромным заголовком: «И так все годы: этот человек мешает движению наших трамваев». А дальше в стиле бульварной газеты шел текст, больше похожий на скромное объявление о розыске преступника: «Бледный юноша стоял на площадке трамвая и отрывал билетики. Его звали Дитрих Киттнер, и он выполнял свою работу не так уж плохо: «У кого еще нет билета?…» Помощник кондуктора Дитрих Киттнер – ведь это имя нам знакомо: тот самый человек, который сегодня, двадцать лет спустя, стоит во главе демонстрации и парализует трамвайное движение Ганновера».

И далее: «Как все же быстро летит время… Что же это за человек, бывший кондуктор Киттнер? Девятнадцатилетним он зарабатывал себе на хлеб в трамвайном депо, имел личный номер 3818 и получал 1,69 марки в час. Некоторое время спустя он закончил школу, изучал юриспруденцию и историю. Экзамены он так и не сдал. (Понимай: глуп и ленив! А учился на деньги налогоплательщиков!) Сегодня он объясняет это так: в то время я начал немного заниматься кабаре, юристов было много, а кабаретистов не хватало. И я забросил учебу… Так просто».

Далее следовал текст, набранный жирным шрифтом: «С тех пор бывший кондуктор колесит по стране. Он ездит на старом «опель-дипломате» (самый настоящий цыган! Лучше бы работал, как порядочный, и купил бы себе новый «фольксваген»!), у него больной желудок (так точно, господин Шпрингер, все они такие), имеет жену. И сын у него тоже есть (!!).

И каждый раз, как повышают цены за проезд, экс-кондуктор застегивает свою куртку, достает из шкафа мегафон и парализует работу транспорта (!!!). И так все эти годы». Поместили и мою фотографию – Для полной ясности.

Классический пример манипулирования общественным сознанием. Факты соответствуют (почти), текст выглядит безобидным, призыв читается между строк, и можно не сомневаться: орда шпрингеровских читателей услышит его. И она услышала. Два дня телефон в моей квартире не смолкал. Меня, мою семью обливали грязью, угрожали расправой: «Мы тебе оторвем башку!», «Твоему сынку надо вспороть живот. Тогда у тебя, свинья, появятся другие заботы, нежели парализовывать (!) движение наших (!) трамваев», «Чтоб ты сдох из-за своего желудка!». Лексика четко повторялась. А один сказал даже так: «Лучше бы ты сам повесился, вместо того чтобы разъезжать на своем «дипломате» и гадить своим прежним работодателям!» Утешало только то, что нашлось немало других людей, которые ничего не имели против «экс-кондуктора». А угрозы по телефону после появления подобных статеек в «Бильд» – дело, в общем-то, обычное.

Травля отдельных лиц вообще была излюбленным средством запугивания.

Мой коллега из «Красного кружка» рассказал мне такую историю: немного задержавшись на работе, он сел в машину и поспешил на митинг, который должен был проходить перед зданием оперы. Не доезжая до центра города, он вдруг обнаружил, что улица блокирована. Полицейские перегородили все пути, хотя процессия должна была пройти не раньше чем через час. У водителей настроение, конечно, гнусное. И вот мой друг выходит вперед и осведомляется у полицейских, почему закрыт проезд. Следует точный и заранее подготовленный ответ: «Жалуйтесь господину Киттнеру. Он живет на Бишофсхолердамм, 88».

Эту справку, как рассказал мой друг, полицейский давал всем, кто к нему обращался.

Разумеется, еще лучше расправляться с «зачинщиками» при помощи юстиции. Но поскольку наши выступления носили ненасильственный характер, сделать это было непросто. Несколько полицейских протоколов, которые мне были подброшены в 1970 году, неопровержимо доказывают это. Приведу выдержку из рапорта сотрудника уголовной полиции: «Около 19 часов я вел наблюдение и фотографировал главного оратора – Киттнера на Курт-Шумахерштрассе, на остановке «Штайнтор», когда он вместе с другими демонстрантами, встав на трамвайные рельсы, руководил блокадой. Его устные распоряжения я мог слышать лишь отрывочно, их смысл был таков: демонстранты должны взяться за руки и создать преграду. Насильственных действий против полиции не предпринимать…»