Когда-то был человеком

Нужны были контрмеры. Вскоре по примеру полицай-президента мы стали ежедневно устраивать пресс-конференции и делали это в течение всего периода протеста. Это давало возможность подробно разъяснять цели и требования, тактику и стратегию «Красного кружка», комментировать события минувшего дня, вносить коррективы в искаженную информацию, представлять свидетелей полицейских репрессий, короче – создавать противовес односторонней официальной информации. Журналисты вскоре сообразили, что у нас можно получать фактуру из первых рук, что к ним здесь относятся корректно и помогают в работе по мере сил. Они также быстро смекнули, что наши заявления базировались на фактах, так что со временем у нас сложились отношения взаимного доверия. Хотя в целом пресса ни в коем случае не поддерживала «Красный кружок» (материалы не были всегда объективными даже по понятиям буржуазной журналистики), но кое-какие нюансы все же появились. К примеру, можно было прочесть: «Как всегда, данные полиции и руководства демонстрации о численности участников резко расходились: полиция считает, что собралось максимально 1700 человек, в то время как руководители называют цифру около 10 тысяч. По оценкам нейтральных наблюдателей, участвовало от 3 до 4 тысяч человек…» В действительности было 10 тысяч, но теперь полицейские данные хотя бы не принимались слепо на веру. Маленький, но все же прогресс.

Журналист Иоахим Зюс явился на первую пресс- конференцию со словами: «Скажу вам сразу, господин Киттнер: я – член ХДС. Но тем не менее хочу попытаться давать объективную информацию». В рамках своих возможностей он затем действительно более или менее придерживался данного обязательства. Это делает ему честь.

На пресс-конференции приходили почти все представители местной и общенациональной прессы. Единственное исключение составляла занимавшая ведущие позиции «Ганноверше альгемайне цайтунг», пребывавшая первое время в гордом одиночестве. Соответствующими были и публиковавшиеся на ее страницах материалы. Перед началом митинга, в котором участвовало 11 тысяч человек, мы однажды зачитали одно из таких сообщений, в котором описывались происходившие накануне события. Естественным откликом были возмущенные выкрики, вырвавшиеся из многочисленной толпы. «Мы осуждаем эту корреспонденцию как одностороннюю и тенденциозную, – заявил один из выступавших, – газета должна принять к сведению, что 11 тысяч демонстрантов с их семьями тоже являются ее читателями и подписчиками, по меньшей мере потенциальными. Если она немедленно не перестроится и не начнет освещать события объективно, мы завтра же без колебаний, вот на этом месте, выступим с призывом отказаться от подписки на нее».

На следующую пресс-конференцию, как ни в чем ни бывало, явился представитель газеты, публично подвергнутой критике. В дальнейшем ее отчеты несколько улучшились. Вот что значит осознать свою силу и использовать ее.

Однажды на очередной утренней пресс-конференции появился элегантный господин, которого никто из нас не знал. Вопросов он не задавал, но усердно все записывал. Лист бумаги, куда вносили свои фамилии присутствовавшие журналисты, он, не оставив автографа, небрежно передал соседу. Я незаметно навел справки у журналистов – никто его раньше никогда не видел. Мне не оставалось ничего другого, как выяснить у него непосредственно:

– А вы из какой газеты?

– Я здесь как частное лицо.

Это вызвало изумление, поскольку приглашения получали только представители прессы и радио.

Я копнул глубже:

– А откуда вы узнали о пресс-конференции?

– По служебным каналам.

– И где же вы служите?

– В уголовной полиции. – Это прозвучало несколько вымученно.

– А где будут опубликованы ваши заметки? – продолжал расспрашивать я.

– Могу вас успокоить, все это – для моего личного архива. Я пришел сюда из чисто личного интереса, специально взял свободный день.

Такая наглость вызвала всеобщий смех.

– Но ведь вам известно выражение – полицейский всегда при исполнении? – сказал я с издевкой.

– Это верно, – подтвердил он, лицо его густо покраснело.

Мы оставили любознательного шпика в покое: ведь все равно пресс-конференция предназначалась для широкой общественности, и узнает ли наше мнение полицай-президент завтра утром из газет или на несколько часов раньше, не имело в конце концов никакого значения. Сам же он повел себя не столь либерально. Когда я на следующее утро позвонил в дирекцию полиции и справился, не могу ли я в качестве ответной услуги прийти на их пресс-конференцию, мне дали от ворот поворот. Все же порой я бываю немного наивным…