Когда-то был человеком

Но адресат смотрел на это дело по-другому и вступил в борьбу за право своих служащих игнорировать законы: земельное правительство подало апелляцию. Небольшая выдержка из нее настолько наглядно иллюстрирует, какого рода свободы существуют в ФРГ, что я не могу в очередной – и последний – раз не процитировать представителя интересов секретных служб: «Для ведомства по охране конституции представляют интерес лишь сведения социальной значимости. Никто не изучает личные мнения; выявляют и дают оценку лишь (! – Д. К.)политическим взглядам, затрагивающим государство и его строй. Поэтому не может быть и речи о регистрации или каталогизации всех сведений, касающихся личности отдельного гражданина».

Это успокаивает. Я имею право, к примеру, без опаски высказывать свое мнение о футболе – оно их не интересует. Лучше всего было бы, если бы я ни о чем, кроме футбола, не думал – тогда я не попал бы в компьютер… Но если я, например, считаю, что сборища эсэсовцев должны быть запрещены, то – бай! – меня тут же зарегистрируют. Как потенциальную угрозу свободному демократическому строю. Это ясно Их же интересуют мои политические убеждения: за кого я, например, голосую – это должно быть занесено в картотеку! Не общие сведения – кое на что я имею право.

А если бы я никогда не интересовался футболом, а только большой политикой и голова моя была бы забита только политикой? В таком случае на меня заложили бы в компьютер все сведения. Правда, тут я был бы сам во всем виноват: почему не обсуждаю другие вопросы – ну, хотя бы как ухаживать за пуделем? А так я должен быть доволен уже тем, что они накапливают обо мне не все сведения. (Хотя, возможно, что мои разговоры о пуделях они бы опять приняли за конспирацию и на всякий случай заложили бы в компьютер: кто знает, что за этим кроется?)

Но так как за длительный период наблюдения они уже поняли, что в моих письмах все равно не будет ни слова о футболе и что я не болтаю часами по телефону о пуделях, они сочли, что им совершенно необходимы полномочия перлюстрировать мою корреспонденцию или подслушивать телефонные разговоры, исходя из высших государственных интересов. Иначе они не смогут регистрировать или заносить в картотеку (или как это у них еще называется) мои политические убеждения.

Вот именно: как это все называется? Судьи десятой палаты административного суда Ганновера записали в своем приговоре: «Не могло бы больше претендовать на право свободного выбора информации такое общество, в котором граждане лишены возможности узнавать, кто, когда, при каких обстоятельствах и какие сведения на них собирает…»

Однако министр внутренних дел успокоительно заявил, что весь этот шум не стоит и выеденного яйца: на основании одного лишь документа, выданного компьютерной системой НАДИС, никто не был бы в состоянии что-либо узнать обо мне. Из бумаги, дескать, известно лишь то, какая секретная служба ведет досье на Киттнера. Великолепно. Стало быть, гарантией сохранения тайны является степень профессиональной тупости сотрудников ведомства по охране конституции. А как по-другому можно расценить это заявление? Допустим, какой-нибудь недоумок из секретной службы под номером 000 сделает на меня запрос по компьютеру системы НАДИС, получит все данные, а в них в разделе «деликт» ( «проступок». –Прим. перев.) 12 раз проскочит код «085», что означает «старые левые». И что же, после всего этого он не будет знать, что я за птица?

Действительно ли они настолько тупы, что в 1972 году не заметили нашего переезда на Бишофсхолердамм? Или же они, согласно документу, извлеченному из НАДИС, после этого сознательно следили только за гаражом, который я сохранял за собой на старом месте те два года? В нем я держал машину-развалюху в качестве дешевого источника запчастей для нового автомобиля. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно…

Радиостанция «НДР» также дала этому делу меткую опенку: «С одной стороны, вызывает сомнение, раздражение, если не возмущение тот факт, как секретная агентура противозаконно вторгалась в личную жизнь и деятельность кабаретиста Дитриха Киттнера. С другой стороны, как мне кажется, успокаивает то, что у нее явно нет других, более неотложных дел. В данном случае нас не должно огорчать, что деньги налогоплательщиков выбрасываются на ветер».

К этому добавить нечего. Или как это записано в компьютере системы НАДИС: «Других сообщений нет».