Когда страсть разгорается вновь

– Тебе наверняка известно начало, что я родилась в Колумбии в семье врача и медсестры и была самой старшей из пятерых детей. Когда мне было тринадцать лет, мою семью выгнали из родного дома наряду с десятками тысяч других. Хотя мы поселились в трущобах близ Боготы, родители умудрились преподать мне основы медицинской подготовки, в то время как я учила на дому младших. Все вокруг обращались к нам за медицинской помощью, особенно партизаны. А потом как-то раз, мне тогда исполнилось девятнадцать, мы отправились позаботиться о сыне крупнейшего наркобарона нашей местности. И Бертон, который находился там, чтобы заключить какую-то сделку, увидел меня. Позже он сказал, что я поразила его в самое сердце, как никто и ничто до этого.

Сердце Ричарда пропустило удар. Он поднялся, прошагал к бару и взял поднос с бутылками, потом налил выпить Изабелле и себе. Она отпила и поморщилась, когда поняла, что это напиток крепкий, но продолжила:

– Позже он приехал к нам домой, чтобы провести переговоры с моими родителями по поводу меня. Мой отец категорически отказался от сделки и пришел в такое бешенство, что оттолкнул Бертона. В следующее мгновение он был мертв.

Ричард во все глаза смотрел на нее, и все внутри у него кричало, умоляя остановиться. Бертон. Он убил ее отца. Как и его отца.

Изабелла пояснила:

– Телохранитель Бертона застрелил отца за то, что тот осмелился отпихнуть его хозяина. Не успела я толком уразуметь, что произошло, как Бертон всадил пулю в голову убийцы, а потом повернулся ко мне, рассыпавшись в извинениях. Я оказалась лицом к лицу с монстром, который приехал меня купить. Нездоровое влечение в его глазах ясно сказало мне, что сопротивление дорого обойдется нашей семье. В душе все переворачивалось при мысли о том, чтобы оказаться во власти этого монстра, но я понимала: нужно сделать хоть что-нибудь, чтобы выжить и гарантировать выживание своей семьи. Манипулируя его безумным влечением, я смогу спасти своих родных и многих, многих других. Поэтому, справившись с шоком и болью, я сказала, будто верю, что он не хотел вредить никому из нас. Но попросила дать мне время справиться с утратой и лучше узнать его. Он был в восторге от того, что я не отвергла его после этой «катастрофической ошибки», убийства отца, и пообещал мне уйму времени. А заодно и все остальное, чего я только ни захочу. Я сказала, что хочу лишь одного: чтобы мою семью вывезли в США, чтобы мои близкие легально жили в безопасности и комфорте. На следующий день я стояла у могилы отца с человеком, который был виноват в его смерти. Перед тем как Бертон увез нас, я пообещала друзьям, что вернусь и помогу им, как только смогу.

Трясущимися от гнева руками Ричард потянулся к бутылке. Он сделал внушительный глоток, злорадно предвкушая все те новые ужасы, которым подвергнет Бертона.

Изабелла продолжила:

– В течение года с помощью инвестиционной программы он обеспечил нас постоянным жильем. Мои сестры и брат ходили в школу, а моя мать была волонтером в детских домах и сиротских приютах. Бертон использовал свои связи, чтобы мой опыт приравняли к обучению в колледже, необходимому для поступления в медицинский институт. А потом, в мой двадцатый день рождения, Бертон сделал мне предложение. Несмотря на то что он напоминал игрушку в моих руках, по его кровожадному поведению с другими я не сомневалась, что он убьет нас всех, если я откажусь теперь, когда он выполнил свою часть сделки. Мне пришлось согласиться. С восторженной улыбкой.

Вот они, недостающие детали. Те, что объясняли все. Переписывали историю. Делали все, что чувствовал или совершал Ричард, не просто неправильным – преступным.

И Изабелла еще не закончила.

– После роскошной свадьбы я играла роль любящей жены, в своих целях используя его ненормальное влечение ко мне. К счастью, мне не приходилось терпеть многочисленные сексуальные контакты, поскольку он редко желал близости. Хотя мне даже удалось превратить его лапание в подобие «акта любви».

Взорвавшийся внутри гнев угрожал расколоть голову при мысли о том, как она уступала ласкам Бертона, тогда как каждую ее клеточку выворачивало наружу от отвращения…

Ричард швырнул наполовину пустую бутылку через бассейн, так далеко, что та угодила в окно. Оно разбилось, и осколки посыпались наружу. Если бы не терраса, стекло усыпало бы растянувшуюся внизу улицу.

В ответ на его вспышку ярости небесно-голубые глаза Изабеллы потемнели. Ричард жестом дал понять, что выплеснул гнев и отныне будет сдерживаться, тогда Изабелла продолжила: