Когда сойдет снег (СИ)

- Нет, не мне, - Андрей встал и направился в прихожую. Вернувшись, он держал в руках пустую алюминиевую миску.

- Ты думаешь, она вернется?

- Конечно. Вряд ли далеко убежала, - Андрей наложил полную миску и пошел одеваться. Дима встал и пошел за ним.

Андрей поставил миску возле входа, придвинув в угол так, чтобы ее не унесло ветром. После теплого дома на улице было приятно, сухой трескучий мороз, голова прояснялась.

- Почему мы всегда хотим казаться другими, чем мы есть? - спросил Дима, разглядывая безоблачное небо с яркими холодными звездами.

- Ты о чем?

- Да об этой миссии. Зачем все это?

- А, понял. Почему казаться? По-моему мы такие и есть. Посмотри, хотя бы, на себя. Ты точно такой и есть - все время хочешь что-то доказать, исправить, а зачем это тебе?

- А как же иначе?

- Вот, и я о чем. Никак, никак иначе нельзя.

Я долго не могла сомкнуть глаз, все казалось, что человек бросится за мной в погоню, настигнет мой след и схватит меня. Раненая лапа кровоточила, я оставила след, теперь мне точно конец, но я не могу идти дальше. Ветер нагоняет стужу, и я не хочу высовываться из моего сугроба. Нет, он не пойдет на охоту в такую стужу, пускай он и сильнее меня, но даже медведь не решится пойти на тюленя в такой мороз, тем более, что тюлень и носа из воды не покажет.

Время шло, я часто проваливалась в сон и быстро просыпалась, услышав новый звук, но это был всего лишь ветер. Лапа болела нестерпимо, но сон одолевал мною. В сугробе было тепло и спокойно, я сильнее прижала хвост к мордочке и уснула.

Проснулась я поздно, меня разбудил лапа, боль усилилась, но все же было легче. Осторожно высунула нос из под хвоста и принюхалась... человека здесь не было. За ночь сугроб намело еще больше, и мои следы должны были тоже скрыться под снегом. Я чувствую их, вижу обонянием, но человек их не увидит, он слеп, это мое преимущество. Ветер принес мне запах той чудесной еды, которую он мне дал. О, как она прекрасна, я иду на этот запах, стараясь не наступать на больную лапу. Зачем, зачем он дает мне свою еду? Раз у него так много своей еды, значит он меня не съест.

Вот его дом, вокруг тихо. Вот эта страшная машина, в ней меня сюда привезли, она спит. Я с опаской обхожу ее, настороженно прислушиваясь, нюх помогает мне, я смогу быстро уловить любой новый запах, но еда манит меня, заставляя ускорить шаг.

Андрей вышел из дома и уловил стремительное движение в сторону левого угла от крыльца. Он прищурился и улыбнулся.

- А, привет-привет, - доброжелательно сказал он и посмотрел на миску, она была наполовину пуста. - Не бойся, я тебя не обижу.

Он взял миску и отнес ее подальше от крыльца и вернулся обратно ко входу. Из-за угла показалась белая мордочка песца, смотревшая на него тревожными блестящими глазами. Андрей жестом пригласил ее к столу, но зверек не двигался, чего-то выжидая.

- Ну, чего там? - вышел Дима, зверек дернулся, но не убежал.

- Не шуми, вон, пришла, - Андрей показал на угол дома. - Голодная.

- Еще бы, такая стужа, - Дима поежился. - Пойду за аптечкой.

Когда он ушел, зверек сделал несколько шагов из-за угла в сторону миски и замер, поджимая больную лапку. Андрей делал вид, что не смотрит на нее, краем глаза ловя движения осторожного зверька. Песец приблизился еще ближе и снова замер, уловив движение в доме. Вышел Дима и тут же остановился, увидев зверька.

- Не вспугни, - тихо сказал Андрей. Дима сел рядом, кладя аптечку на колени.

Песец подошел к чашке и стал есть, часто поглядывая на людей. Они смотрели на нее, весело переглядываясь друг с другом. Дима достал телефон и принялся снимать. Когда песец закончил есть, он пристально посмотрел на людей, не решаясь подойти, но и не убегал назад. Раненая лапка болталась в воздухе, зверек то и дело качал ею. Бинт сполз, обнажая запекшуюся в белом скатавшемся мехе кровь.

Дима медленно спустился на землю и сел. Открыв аптечку, он достал оттуда бинт и показал его зверьку, она принюхалась. Дима достал банку с мазью и открыл крышку, зверек навострил уши, этот запах был ему теперь знаком, от него веяло прохладой и рана будто бы успокоилась, вспоминая ощущения от этого запаха, плотно впитавшегося в ее шкуру. Зверек медленно подошел к Диме и сел на расстоянии вытянутой руки.

- Ну, Куклачев, ай-да Димка, - восторженно прошептал Андрей, наблюдая за тем, как зверек, справившийся со страхом, послушно сел рядом с Димой, протянув вперед раненую лапу.

Дима аккуратно срезал старую повязку, обрызгал рану антисептиком и стал накладывать новую повязку с хорошим слоем бетадиновой мази. Как только он закончил, песец отошел назад, боясь, что его схватят, но видя, что Дима даже не дернулся, вернулся и, смотрел ему прямо в глаза, лизнул его руку и убежал.

- Ну вот, а ты говоришь, что тебя бабы не любят! Не там ищешь! - захохотал Андрей, хлопнув его по плечу.

- Скажешь тоже, - покраснел Дима. - С чего ты решил, что это сука?

- О, а говоришь, что собачник. Причиндалов то не было, вот значит сука. Эх, молодежь! Все, пошли на обход. Да, масло не забудь, нам же что сказали?