Когда рыдают девы

К. С. Харрис Когда рыдают девы

Со звоном треснуло стекло

И ветром на пол ткань смело.

«Проклятье на меня легло!» -

Воскликнула Шалот.

Лорд Альфред Теннисон (1809-1892)

 «Волшебница Шалот»

(перевод М. Виноградовой)

ГЛАВА 1

Кэмлит-Моут, Трент-Плейс, Англия

Воскресенье, 2 августа 1812 года

Пробираясь сквозь папоротник и густые кусты, окаймлявшие темные воды древнего рва, Тесса Сойер  нервно мурлыкала что-то себе под нос. Девушка была совсем юной – еще и шестнадцати не сравнялось. И хотя Тесса старалась уверить себя в собственной  храбрости, она понимала, что это самообман. Путница чувствовала, как в узкой груди колотится сердце, а руки отерпли, словно она на них сидела. Когда Тесса выходила из деревни, ночное небо высилось безоблачное и яркое от звезд. Но здесь, в гуще леса, царили мрак и тень. Рядом над мутной, стоячей водой поднимался жутковатый, густой и липкий туман.

От тумана должно было веять прохладой. Однако девушке казалось, что тяжелая сырость, наоборот, забивает дыхание, сжимает грудь чудовищной духотой и тошнотворным страхом перед запретным. Она остановилась, дрожащей рукой отерла вспотевшее лицо и тут услышала в отдалении шумок – что-то негромко плюхало по воде.

Подавивши вскрик, Тесса повернулась, готовая броситься наутек. Но ведь сегодня отмечали Ламмас, праздник урожая, посвященный древней богине. По поверью, если нынче в полночь девушка смочит платок  в священном колодце, расположенном на северном краю островка Кэмлит-Моут, а затем привяжет свое жертвоприношение на ветку тряпичного дерева, нависшего над источником, ее молитвы будут услышаны. Более того, есть вероятность, пускай мизерная, что появится и сама Белая Дама, благословит просительницу, дарует ей мудрость и направит на жизненном пути, в чем такая росшая без матери сиротка, как Тесса, нуждалась всей душой.

Никто доподлинно не знал, кто она такая, эта Белая Дама. Преподобный отец Кларк утверждал, что, если таковая вообще существует – в чем лично он сомневался, – она может быть только Девой Марией. Однако местное предание гласило, что Белая Дама  – это одна  из хранительниц священного Грааля, непорочная девственница, стерегущая священный колодец со времен, предшествующих королю Артуру, Гиневре и рыцарям Круглого Стола. А некоторые вообще шепотом намекали, что Дама и есть сама Гиневра – вечно молодая, вечно прекрасная, славная в веках.

Заставляя себя продолжать путь, Тесса судорожно сжимала в кулаке полоску белой ткани – свое подношение. Девушке стал виден нос небольшого ялика, принадлежавшего сэру Стэнли Уинтропу, в чьи владения она сейчас проникла. Старые, потрескавшиеся борта, краска на которых с годами выцвела и облупилась, покачивались у самой кромки берега, будто подталкиваемые невидимым течением.

Тесса встала как вкопанная: лодка оказалась не пустой.

На корме, съежившись, лежала женщина – молодая, стройная, в элегантно струящемся  платье из тончайшего муслина с атласной персиковой отделкой. Каскад темных локонов обрамлял  восково-бледное, неподвижное лицо. Голова незнакомки была запрокинута, шея выгнута, глаза невидяще открыты.

Из рваной раны высоко на белой груди вился подсохший темный ручеек, которым из тела вместе с кровью вытекла жизнь.

ГЛАВА 2

Лондон

Понедельник, 3 августа 1812 года

Согнанный  с постели тревожными сновидениями Себастьян Сен-Сир, виконт Девлин, оперся вытянутыми руками о подоконник открытого окна в спальне своей жены. Он уже  давно уяснил, какие опасности таятся в неуловимых мгновениях перехода от тьмы к рассвету. Когда мир колеблется между днем и ночью, человеку, утратившему бдительность, нетрудно затеряться в мучительных воспоминаниях о прошлом.

Виконт глубоко, прерывисто вдохнул. Но утро был необычно жарким, а воздух слишком сухим и пыльным, чтобы принести хоть какое-то облегчение. Обнаженная кожа Девлина блестела от пота,  в висках гудело, словно в пчелином улье.  Желание ощутить в ладони прохладный стакан с бренди было неимоверным.

Себастьян преодолел это искушение.

В кровати за спиной Девлина шевельнулась женщина, которая всего четыре дня тому назад стала его виконтессой.  Их брак был настолько непродолжительным, а причины его заключения такими непростыми, что Себастьян порой  ловил себя на том, что по-прежнему думает о Геро не как о леди Девлин, а как о мисс Джарвис, грозной дочери лорда Чарльза Джарвиса – блистательно умного и безжалостного королевского родственника, который служил надежной опорой шаткому регентству принца Уэльского. Когда-то могущественный вельможа поклялся уничтожить Себастьяна, сколько бы времени на это ни понадобилось. Девлин понимал, что его брак с дочерью противника не изменил намерений последнего.