Когда рушится мир

— И правда, забавно вышло, — восхитился Макс. — Как же они выкрутились? Это же уголовщина чистой воды.

— Разведка вовремя материалы тогдашнему князю подсунула, — признался Ардашир. — Тот так хохотал, что закрыл дело личным распоряжением. Он потом все материалы императору послал, а тот, по слухам, раз десять его вместе с женой пересматривал. Императрица тоже после этого майору Биличу благоволила, он же в ее ведомстве числился. Полковника перед пенсией ему присвоила.

— Я так понимаю, у них потом возврат имущества гораздо проще пошел? — с пониманием спросил Макс.

— Да ты даже не представляешь, насколько, — уверил его внук. — Сами прибегать начали, да еще и извинялись. То, что ребятам это безобразие с рук сошло, даже самых жадных убедило. С ними просто связываться боялись. Они же отморозки, которые собственного водителя съели.

— Ну, а потом что было?

— А потом Хельга еще двойняшек родила, и снова мальчика и девочку. Дальше я уже подробностей не знаю, мне доложили, что у них после этого совсем все хорошо было. Правда, с Хьюго еще одна мутная история приключилась, но там заявления никто не подавал, а потому все на тормозах спустили.

* * *

— Тут, пацанчик, платить положено, — вежливо сказал прилизанный тип в ярком пиджаке и безвкусном галстуке. — Тут наш район. Барыжишь тут, значит плати.

— Не понял, — с недоумением ответил Хью, когда к нему за столик подсел непонятный тип. — Я вообще то обедаю…

— А так понял? — ответил тот, и плюнул ему в тарелку. — Я под Ахметом работаю.

— Так понял! — ответил Хью и потянулся за тростью.

Дальше случилось то, чего публика, сидящая в ресторане, не смогла забыть никогда. По ступеням скатился визжащий комок, который нещадно избивался симпатичным, прекрасно одетым молодым человеком с ножевым шрамом на щеке. Трость ходила с периодичностью метронома, причем, когда мелкий бандит попытался вытащить пистолет, удар пришелся на кисть, которая повисла и начала синеть. Тело лежало и тихонько скулило, а Хью, склонившись над ним, прошипел.

— Передай Ахмету, что если завтра к этому же времени я не увижу его извинений, то навещу его лично. А ты, придурок, сначала узнай, с кого ты решил получить. Думаю, он тебе объяснит.

Хью поднялся в ресторан и вежливо попросил.

— Простите, господа, не могли бы вы заменить тарелку, я хотел бы закончить трапезу.

— Уже все сделано, господин, — умильно смотрел ему в глаза бледный владелец ресторана. — Но, Ахмет…

— Забудь, — махнул тот рукой.

На следующий день, когда Хью пришел к обычному времени, его ждал все тот же владелец ресторана, который на вытянутых руках держал закрытую шкатулку. Хью взял ее в руки, открыл и довольно хмыкнул.

— Вынесите это отсюда и скормите первой же дворняге.

* * *

— У ребят как-то сложно проходила адаптация к нормальной жизни, — удивленно сказал Макс.

— Да нет, после этого никаких эксцессов у них больше не было. Очень уважаемая семья. Его потомки так в Заратуштрии и живут. Банкиры, крупные чиновники, военные.

— Добились все-таки своего, — заметил Макс. — Стали НАСТОЯЩИМИ ЛЮДЬМИ ПЕРВОГО СОРТА.

— Получается, так, — кивнул князь.

— Ну, а Зигфрид? С ним-то что?

— А по нему материалов нет, — развел руками князь.

— Как это? — изумился Макс. — У тебя, и нет?

— Он их сам и засекретил, — пояснил Ардашир. — Он же легенда имперской разведки, а потом и самый молодой ее глава. Сорок лет этой службой руководил. Все материалы, что были с его жизнью связаны, до сих пор под грифом «Совершенно секретно». Кроме вот этих, слишком много копий осталось, он не смог зачистить. Удивительный человек, и жизнь необыкновенную прожил.

— А с Ингландом что стало? Так люди и жили, как дикие животные?

— Да как-то министр финансов, когда расходы на охрану границы оценил, чуть в обморок не упал, и побежал к императору с докладом. Попросил операцию прекратить.

А тот? — с любопытством спросил Макс.

— А тот не в духе был, и слушать ничего не захотел. Он как раз на собачьих боях проигрался по-крупному. Ну и уволил министра, раз тот под горячую руку попал. И больше к нему с этим вопросом никто не подходил. Только следующий император границы открыл, а земли между соседними королевствами поделил. Не понравилось ему, что такая дикость в Европе происходит. Они там как раз в период феодальной раздробленности вошли.

— Это сколько же император правил? — изумился Макс.

— Да еще дольше, чем его отец, — пожал плечами князь.

— С ума сойти!

Неделей позже

Макс пробирался через густой и липкий туман, который накрыл дубраву севернее Великой Пирамиды, что стояла на окраине Воронежа. Дикая головная боль пронзила мозг, знаменуя свершившийся переход. Осталось немного, и он снова пошел вперед, продираясь через густые ветви. Белесое непроницаемое марево стало редеть, и вот, наконец, туман рассеялся.

— Зар, ты вернулся! — заорал Ахемен, и кинулся обниматься.

— Сколько времени прошло? Год какой? — спросил Макс.

— Да нисколько не прошло. Ты шел, шел и пропал, — орал восторженный царь. — А теперь появился из ниоткуда.