Когда размер имеет значение

Она ему сказала, что любит. Ну, какая еще женщина способна сделать это первая? Так открыто и естественно, как будто речь шла о чем-то обыденном. Хотя любовь, наверное, и есть самое простое чувство и, одновременно, не поддающееся объяснению.

Алексей не сомневался в любви Миланы, верил каждому ее слову, но он не знал, как ему быть. Что делать дальше? Эта женщина стала его воздухом, вдали от нее длительное время он начинал задыхаться. Но мог ли он предложить ей нечто большее? Захочет ли она постоянно находиться рядом с ним? Эти вопросы не давали покоя, терзали его отсутствием ответов. Появилась трусость, как тогда, когда он наблюдал за ней издалека, не рискуя приближаться.

Их отношения развивались стремительно, но до определенной грани, которую нельзя было переступать. Совсем недавно она обожглась, и Алексей боялся, что воспоминания об этом еще свежи в ее памяти, что нужно время, чтобы она пришла в себя и захотела с кем-то связать свою жизнь снова. А он не хотел ждать, вернее не мог этого физически. И получался опять замкнутый круг.

Размышления измучили его в конец. Как назло, народ сегодня словно взбесился. Света постоянно возвращалась из зала, неся устную благодарность повару. К концу смены даже Виктор начал коситься на него с подозрением. Алексей заметил, как он пробует блюдо, уверенный, что никто не обращает на него внимания. Смешно было наблюдать, как он серьезно причмокивает губами, потом словно взвешивает что-то внутри себя, а потом довольная улыбка появляется на его лице.

Еле дождался окончания смены, чувствовал себя вымотанным до предела. Хотелось домой и спать, чтобы хоть какое-то время ни о чем не думать.

Машину Миланы он не заметил, паркуясь возле дома. Испугался, когда открыл дверцу и увидел ее улыбающуюся рядом.

— Скромно надеюсь, что ты меня не прогонишь, — затараторила она, и он понял, как сильно она смущена ситуацией.

Она улыбалась и неловко переминалась с ноги на ногу. Вот только он думал о ней, и теперь она рядом, но готова убежать сразу же, если поймет, что момент выбрала неподходящий, что он ей не рад. Нежная, теплая, любимая… И только его!

В этот момент его мозг отключился, достигнув пика перенапряжения. Он словно заявил хозяину: «Больше думать не могу, вымотался. Отдаю тебя во власть примитивных инстинктов». И инстинкты сразу же завладели им. Руки сами потянулись к Милане, заключая ее в объятья. Она пыталась еще что-то сказать, но он не позволил. Алексей закрыл ей рот поцелуем и до самой квартиры не выпускал из объятий. Он даже не понял, как они преодолели три этажа, как он отпирал дверь в квартиру… Накопившаяся страсть изливалась бурным водопадом. Главное, что она чувствовала то же — так подсказали ему те крохи сознания, что все еще жили в голове, которые не поглотила страсть.

Кажется, верхнюю одежду они просто сбросили с себя прямо на пол в коридоре. А может и нет. Он не помнил… Все его эмоции сосредоточились на ее губах и податливом теле, что так доверчиво прижималось к его и откликалось на каждое прикосновение.

Руки дрожали от нетерпения, когда срывал с нее одежду. Даже тогда, когда слышал звук рвущейся ткани, не мог остановиться или делать это медленнее. И все время ее губы находились в его плену. И этого было мало, мало, хотелось поглотить ее целиком!

Никогда в жизни он так не любил женщину! Стоило только ощутить ее бархатистую кожу под своими пальцами, как даже те остатки сознания, что пытались вразумить его, смел ураган неконтролируемой страсти. В нем проснулся зверь, почуявший свою самку, который еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на нее и не растерзать. Всеми силами он старался быть нежным и не мог — первобытный инстинкт перекрывал все. Он вошел в нее резко, даже, наверное, грубо. Сам себя возненавидел за это, потому что больше всего хотелось любить ее до бесконечности, нежно. Ласкать каждый сантиметр кожи. А получалось все стремительно, как никогда и ни с кем до этого. Алексей мечтал наговорить ей кучу приятных слов и не мог вымолвить ни единого. Ее тело и близость свели его с ума. Он любил ее так, словно это было в первый раз, как будто до нее у него не было женщин.

Когда все закончилось, и она скрылась в ванной, а к нему постепенно возвращалась способность мыслить, Алексей готов был убить себя. Медленно поджарить, с живого содрать кожу… что угодно, лишь бы наказать, покарать. Стыдно! Теперь он уже сходил с ума от стыда, что вел себя как дикарь. Это же первобытный строй какой-то! Она подумает, что он тупой самец, и место ему в пещере. Терзал ее, как зверь, разве что не рычал. Или рычал?.. Он уже ни за что не мог поручиться. В нем до сих пор пульсировали отголоски страсти, которую так и не удалось утолить. Боже! Этой женщины ему было мало, даже когда она отдала себя ему всю!

Чего она там так долго? От переживаний, Алексей не находил себе места. Неужели он такой придурок, что сделал ей больно?! Когда воображение вконец измучило его картинами одна страшней другой, и он готов был кинуться ей на выручку, Милана появилась в дверях ванной, обмотанная полотенцем.