Когда проснется Марс

Энцо сунулся наружу, оценил обстановку и вовремя спрятался. Пока парни из общака стреляли сверху, но это ненадолго. Они спустятся, абсолютно точно спустятся, побоятся палить по системе воздухоснабжения. Потому долго сидеть за насосами нельзя. Надо выбираться, вот только между насосными корпусами слишком большие зазоры, их быстро заметят и подстрелят…

Цокцокцокицок.

Энцо вздрогнул, разблокировал распылитель. Сощурился во тьму по правую руку. Снова этот звук, прорвался даже через стрекот очередей. Такой он слышал, когда спустился в тоннели, но сейчас звук был гулкий, как из трубы.

Велев бабам оставаться на месте, Энцо шмыгнул к стене, стараясь держаться в тени. Выстрелов со стороны общака пока не доносилось, даже когда Энцо мелькнул в открытом пространстве между насосами. То ли бойцы спускались, то ли готовили калибр покрупнее.

Шагах в пятидесяти в стену уходила старая труба диаметром со среднего марсианина. Похоже, стук доносился из нее.

Энцо подобрался ближе. Песок скрипел под ботинками, распылитель скользил в потной ладони. В трубе, в похожей на сажу тьме что-то шевелилось. Не человек, больше человека. Зеленая точка лениво описала дугу и исчезла. Стукнула черная конечность с когтем на конце.

Энцо забыл, как дышать.

«Паук». Мини-версия «паука» выжидала невесть чего в трубе старого воздуховода. В двадцати гребаных шагах от него. В пределах одного прыжка.

Кто-то шевельнулся сзади. Энцо едва не двинул рукоятью распылителя, но, разглядев хромую медсестру, опустил руку. Быстро проверил, на месте ли «паук». Да чего она за ним поперлась?

– Ты куда собрался? – прошипела она и нахмурилась, когда Энцо ухватил ее за руку. Попыталась освободиться, но он не пустил.

– Назад. Медленно, – сказал Энцо одними губами.

– Чт… – Медсестра проследила за его взглядом и затихла. Ее бледное лицо стало еще бледнее, губы задрожали.

Пока «паук» не двигался, но Энцо знал, как он умеет. Видел, как эта дрянь перелетела через два квартала. Поправка – та дрянь была больше, но Энцо был готов откусить себе палец, если эта не умела так же.

Шаг назад. Еще шаг. Внутри все дрожало. Вот сейчас, сейчас бежать. Нет, сейчас…

– Что делать? – прошептала баба, когда они отошли на максимально возможное расстояние. С одной стороны полоса света из зала, открытый выстрелам просвет между насосами. С другой – гребаная инопланетная машина.

– Рвать когти, – Энцо сунулся наружу. Застрекотали выстрелы, и он еле успел забраться обратно в укрытие. Пальнул пару раз вслепую, типа показать, что и он не с пустыми руками.

– Эй, Энцо, – донеслось из зала. – Вылезай. У нас «нокс», сучка.

«Нокс», крупнокалиберная пушка, из которой подбивали шаттлы и бронеэкипажи. Они что, серьезно решили разнести насосную станцию? Энцо даже вспотел.

Проклятье, куда бежать? С одной стороны мудак с пушкой, с другой – инопланетная машина-убийца. Отличный, мать его, выбор.

– Насос разнесешь! – крикнул Энцо.

– А и плевать, – прилетело в ответ. – Видел, чо наверху творится? Все равно все сдохнем.

Ох ты ж блин, нашлись смертники.

– Считаю до трех! Раз!.. – крикнули сзади. Медсестра с шумом втянула воздух, до боли сжала запястье Энцо.

– Два!

Он отыскал взглядом Гиппократа. Тот прижал к себе мальчишку. Остальные патриции испуганно таращились, не зная, куда прятаться.

– Три!

«Паук» выпрыгнул из трубы, скрылся из виду. Что-то влажно чавкнуло, хрустнуло, и прозрачная стенка насоса с той стороны стала алой.

На миг повисла тишина.

Которая взорвалась криками. Выстрелы заколотили по пластеклу, зарикошетили от стен. Следовало выбираться, пока про них забыли. Энцо махнул остальным, выполз за набитый мусором контейнер. Мимо пролетел и упал парень из охраны общака: с выпученными глазами на багровом лице, шея неестественно свернута.

Чуть дальше «паук» зажал еще троих. Те стреляли, и сверху тоже стреляли, и заряды летали плотно и безумно, как роящиеся пчелы. «Паука» осыпало искрами, по матовой броне разбегались, шипели и утихали заряды, шипела кислота из «гидры». Но броня выдерживала все, ни единой царапины. Хотя та же кислота прожгла трубу в паре шагов от них.

Из общака пальнули «ноксом» – черт, у них и правда был «нокс»! Энцо еле успел нырнуть в укрытие. Троицу парней разметало на куски, на кровавую пыль. «Паук» дернулся, развернулся, аккуратно переставляя лапы. Когти глухо протыкали металл. По корпусу пробежали светящиеся точки и стянулись в одну.

Энцо уже видел такое. А еще он видел что бывало после…

Он накрыл голову руками и едва не задохнулся от взрывной волны. Кто-то поднял его на ноги, замелькали перепуганные женские лица. Энцо махнул, отгоняя баб. В ушах стоял комариный писк, перед глазами все плыло. Выстрелы, похоже, стихли – искры больше не шипели на стекле и паучьей броне. Из-за пыли все было седым, как в тумане. Зал горел, чадил плотным дымом.