Когда пробуждаются вулканы

В конторе Дьякова поджидал эвен Кун. Младший сын Куна учился в Магадане, старший работал в Оймяконе, а сам он охотился в тайге, изредка наведываясь в село для сдачи пушнины. Это был старик небольшого роста, широкий в плечах, с живыми наблюдательными глазами и белой бородой. При появлении председателя он встал и поклонился. Дьяков протянул ему руку. Для приличия помолчали, потом оба достали трубки. Максим Николаевич в знак уважения протянул Куну свой табак и принял от него кисет; набили трубки, снова обменялись кисетами и закурили.

— Письмо Магадан, — вынув трубку изо рта, проговорил Кун.

Максим Николаевич догадался: старик получил весточку от сына и хочет, чтобы ему прочитали.

— Ну, давай письмо! — оживленно сказал он. — Как там младший Кун в городе поживает?

Старик снял свою шапку, достал голубой конверт и протянул его председателю.

— Ха, хорошо читает слова сына та, которая ходит тропой охотников. Нету ее, нету. Однако, ты читай, Максимка.

Во время чтения в контору вошло несколько охотников. Они уселись на свободные стулья и молча слушали. Младший Кун писал, что Магадан город большой и что сам он учится хорошо, летом собирается на практику на один из приисков Колымы. Письмо охотникам понравилось, и все говорили, что Сергей Кун выйдет в большие люди. Старик аккуратно сложил «слова сына» в конверт и спрятал в шапку.

Уже давно обо всем было сказано и пересказано, охотники подумывали об уходе, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вместе с клубами морозного воздуха вошел каюр Вензель. Разговоры в комнате оборвались, и все выжидающе уставились на вошедшего.

— Ой, беда, беда, председатель, — заговорил каюр, забыв даже поздороваться.

В другой раз охотники не простили бы ему такой бестактности. Но человек может забыться только в очень серьезные минуты. Старый Вензель знал охотничьи обычаи и строго соблюдал их, но сейчас его мысли были заняты другим, поэтому он и не оказал должного почтения присутствующим.

— Что случилось, Вензель? Где агроном? — Максим Николаевич встал из-за стола и вышел на середину комнаты.

— Беда, беда, председатель! Звезды сильно шепчутся, а та, которая ходит тропой охотников, ушла в горы.

— В горы! — с удивлением и восхищением воскликнули охотники.

— Так она давно должна бы прийти! — сказал Дьяков. — Может, уже дома? Ваня, — обратился он к своему сыну, — сбегай узнай, дома ли Надежда Владимировна?

Ваня вернулся скоро. От быстрой ходьбы и мороза не мог сразу отдышаться.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Дьяков.

— Нет ее... дома.

Охотники переглянулись.

— Почему же на нарте она не поехала? — допытывался Дьяков у Вензеля. — Ты ей сказал о шепоте звезд?

— Она ушла... Вензель опоздай... Вещи есть...

— Вещи отвезешь к ней на квартиру, — Дьяков посмотрел на охотников. — Вы все ходите тропой смелых, надо идти к скалам, искать ее.

— Пойдем, однако, — сказал Кун, поднимаясь со скамейки.

Не прошло и десяти минут, как группа охотников вместе с председателем вышла на поиски агронома.

Луна ярко освещала высокую отвесную скалу, куда держали путь люди. Мороз обжигал лица. «Ах, тебе», — сердито ворчал то один, то другой, оттирая щеки мехом рукавиц. Скрипели лыжи. Воздух шумел так сильно, будто ломался молодой лед на озере. У реки потрескивали лиственницы — стужа рвала их крепкую кору.

Отвесная каменная стена, куда подошли охотники, поднималась на высоту тринадцати-пятнадцати метров и, огибая долину полукругом, тянулась на десятки километров. В том месте, где висел канат, имелась ниша с небольшими выступами, по которым можно было взбираться на высоту пяти—шести метров. Выше же нависала скала, как бы обтесанная гигантским рубанком.

— Где же канат? — спросил Дьяков.

На земле, где обычно волочился метровый конец каната, в снегу лежала связанная пара лыж.

Ваня, цепляясь за выступы, уже карабкался вверх.

— Ну что там? — спросил Максим Николаевич, запрокинув голову вверх.

— Есть канат, — крикнул Ваня. — Есть!

— А ну слезай.

Дьяков поднялся сам, схватил конец каната и, выставив его на лунный свет, исследовал срез: он был свежий.

— Канат обрезан...

Слова прозвучали встревоженно. Охотники зашумели.

— Однако, худо, — покачал головой старый Кун.

Не успел Дьяков спуститься на землю, как Ваня, показывая в сторону села, возбужденно воскликнул:

— Огонек!

Все повернули головы в сторону долины. Метрах в трехстах от скалы, словно из-под снега, поднимался пучок белых лучей.

— За мной! — скомандовал Дьяков, поворачивая лыжи.

Охотники шли по обеим сторонам следа, проложенного ползущим человеком. Все молчали. Только воздух сильно трещал вокруг. Звуки были почти такие, какие бывают, когда рвут ситец на куски: «тр-рр-р-сь». Охотники быстро добежали до огня. Это был карманный электрический фонарик, потерянный Надей.