Когда пробудились поля. Чинары моих воспоминаний. Рассказы

Церемония повторялась из года в год: традиционные вопросы и ответы, поклоны старейшине, поцелуй старейшины, разбойничий кинжал и салют. Потом следовал вопрос:

— Говори! Чего еще желаешь, юноша?

И ответ:

— Покровительства Шаха Назира и добрых пожеланий старейшины.

Затем расстилалось покрывало, которое победитель придерживал обеими руками, в молчании склонив голову. Старейшина бросал на покрывало сто одиннадцать рупий. Начинали бить барабаны, к победителю бросались друзья с шумными поздравлениями. Героя подхватывали на плечи и торжественно несли сквозь толпу.

Столетиями не менялся ритуал.

Но в тот год, когда в состязании принял участие Фаджа, за неделю до ярмарки начал лить дождь, и лил он не переставая. Самые древние из стариков не могли припомнить такого потопа в наших краях. Соан вздулась, ее волны почти касались моста и, поднявшись вровень с каменистыми берегами, колотились о подножие крепостных стен. На другом берегу вода подмывала надгробие Шаха Назира.

В том году Фаджа бежал из английской тюрьмы и скрывался в окрестностях своей деревни. Он уже совершил несколько налетов на полицейские посты и начал приобретать известность среди молодых разбойников.

В том же году Фаджа на ярмарке увидел Ханум. Высокая, черноглазая, длиннокудрая Ханум всех поражала своей ослепительной красотой, и, куда бы она ни шла, ее всюду провожали мужские глаза.

Но и Фаджа был тоже красавец парень: высокий, кожа золотистая, как зерно, широченная грудь и сильное, будто из скал высеченное, тело. Однако при виде Ханум он побледнел и дыхание в его груди остановилось. Ханум посмотрела на него равнодушным открытым взглядом и прошла мимо со своими подругами. А Фадже вдруг почудилось, будто густая тень наползла на яркое солнце.

Вот в ту минуту Фаджа и решил, что ему необходимо принять участие в состязании по плаванию. Пусть на ярмарке полно осведомителей, пусть те, кто прятал Фаджу, запретили ему нос совать на состязания и он дал им слово. Увидев Ханум, Фаджа — он и сам не знал почему — загорелся желанием переплыть реку первым. Как только забили барабаны, созывая всех на берег, он потуже стянул набедренную повязку и вышел на площадь. Команды уже были готовы. Фаджа оттолкнул своего друга Шаха Наваз-хана и занял его место среди пловцов. Шах Наваз только рот раскрыл от удивления, но Фаджа был его вождем, старшим в банде, и он покорно отступил в толпу.

Река так разбушевалась в тот день, что ни один из пловцов с фатехгархского берега не сумел достичь мазара и только два пловца с другого берега приплыли на этот, где их ожидал сардар Муса-хан, избранный старейшим и готовый, по обычаю, оказать почести победителю. Чуть поодаль за его спиной стояла его дочь Ханум, толпились его односельчане. По мосту уже спешил на церемонию народ с дохалского берега, уже захлебывались барабаны, подгоняя отстающих.

Первым приплыл Фаджа. Его ноги кровоточили, грудь вздымалась как кузнечные мехи. Он выбрался из воды, потуже затянулся и, со смехом обтирая мокрыми руками мокрое лицо, легко побежал к сардару Муса-хану. Фаджа встал перед ним и почтительно его приветствовал, как того требовал обычай.

Муса-хан обнял Фаджу и поцеловал его в мокрый лоб, затем, вынув из-за пояса кинжал, он вручил его Фадже.

Фаджа сделал два шага назад и поднял кинжал над головой, салютуя старейшине.

Сардар Муса-хан громко возгласил:

— Говори! Чего еще желаешь, юноша?

— Покровительства Шаха Назира и руки красавицы Ханум! — раздался неожиданно ответ.

Прямой и ясный взгляд Фаджи был обращен прямо на Ханум.

Ханум вздрогнула, но ее глаза внимательно осмотрели стройное тело Фаджи. Она застенчиво потупилась, и ярко запылала оливковая кожа ее щек.

Гул изумления прокатился над тысячной толпой. Это что же за смельчак, который, не задумавшись, нарушил стародавний обычай?! В один миг взял и опозорил самого знатного из сардаров, собравшихся на фатехгархскую ярмарку! При всем честном народе стал его дочки домогаться!

— Как ты посмел, Фаджа? — проговорил Муса-хан в ярости. — С каких пор разбойник смеет глаза поднимать на сардарскую дочку! Дурное семя! Бесчестный, при всей ярмарке нарушил обычай предков! Ты в куски изрезан будешь!

Люди Муса-хана плотно окружили Фаджу, но Фаджа рывком прорезал толпу и помчался обратно к реке. Никто не сообразил сразу, что происходит, а Фаджа уже взлетел на берег и прыгнул в воду.

Толпа замерла.

В этот раз Фаджа не сумел пересечь бурную реку и выплыть обратно к надгробию Шаха Назира. Его снесло вниз по течению и швырнуло о берег. Фаджа выкарабкался на утес, распрямился, поднес ладони раструбом ко рту и прокричал во всю мочь:

— Муса-ха-ан! Помни, Муса-хан! Моя теперь Ханум!