Когда пробудились поля. Чинары моих воспоминаний. Рассказы

— Это мне, это мне! — заверещала Тарон при виде камня. — Я возьму его себе! Я возьму его себе!

— А я тебе не дам.

— А я возьму.

— Не дам! — И я полез из воды на берег.

Тарон тоже выскочила на берег и побежала за мной. Мы добежали почти до самого тополя, как вдруг с озера послышались вопли женщин:

— Канг идет!

— Канг!

— Спасайтесь! Спасите! Канг!

Я увидел такое, от чего у меня дух перехватило: из-за горного уступа в озеро мгновенно накатила громадная волна. Вода, нагнанная горным ураганом, прибывала с каждой секундой. Женщины словно сразу разучились плавать, их швыряло волной, и в панике, вместо того чтоб выбираться на берег, они карабкались на большие камни посреди озера. Камни еще не залило, и женщины, забравшись повыше, кричали от ужаса:

— Канг! Канг! Помогите! Канг!

Наша речка часто разливалась, но это всегда бывало в сезон дождей, когда небо заволакивали тучи и грозы гремели в горах. Изредка канг приходил зимой, если в горах выпадало много снега. Его могли вызвать и ливни на равнине или ливни в предгорьях, и снег далеко в горах у истоков реки, когда они выпадали разом. Но ведь было лето, ни облачка на небе, ни тучки у вершин далеких гор. Откуда же эта стремительная волна в горячий, сухой полдень?

Мутная вода победно ревела в озере, быстро становившемся устрашающе глубоким.

Может быть, бушевал ураган где-то в далеких горных цепях, заслоненных от нас нашими горами, где-то хлестали ливни, срывая громадные камни в пересохшие расселины, а потом взбешенная вода ворвалась в нашу речку. Она стала кангом и, как бог смерти и разрушения, с воем закружилась вокруг камней, к которым прижимались голые женщины.

Мы с Тарон замерли на пригорке, не в силах отвести глаза от яростного водоворота. В этот миг накатила новая волна и полилась водопадом на нижнее озеро.

Через мгновение снизу тоже донесся вопль:

— Канг! Канг идет!

Люди начали выскакивать на берег. Голыми бежали они на женские крики. Ревела вода, которая накрыла уже все камни, кроме одного, где, уцепившись за каждый выступ, почти слипшись телами, держались женщины:

— Помогите! Помогите, канг!

Первым подбежал Хамду. Он отыскал глазами Шадан и решительно прыгнул в воду.

За ним прыгнул Юсуф.

За ним — кривой Хамид.

За ним — Сундар Гхатия.

Потом — Датту-чамар, Мисра-грамотей и Кашарбут.

Однорукий Даула беспомощно стоял на берегу — с одной рукой ему трудно было выплыть.

Первым Хамду вытащил на берег свою Шадан; за ним появились Юсуф и Нуран. Потом Сундар Гхатия выволок свою жену, Кашарбут вернулся, таща на плечах Амтуль, Датту-чамар и Хамид вдвоем тащили на берег сестру Хамида. Каждый спасал свою жену, свою нареченную. На камне осталась одна Разия — у нее не оказалось ни родственника, ни возлюбленного. Кому же спасать ее?

Вода прибывала все так же быстро, она грозила вот-вот захлестнуть последний камень. Разия лежала ничком, вжавшись грудью в камень, ее ноги заливала вода, а глаза безнадежно и беспомощно смотрели на берег — у нее никого не было на берегу.

Эти люди только что спасли своих женщин, они дышали как загнанные животные. В их глазах стыд странно сочетался с отчаянием: снова прыгнуть в ревущую воду было все равно что прыгнуть в смерть.

Вдруг Хамду двинулся с места. Шадан вцепилась в его руку:

— Что ты делаешь?

Некрасивая Разия молча прижималась к камню, повернув лицо к берегу, и с тоской глядела на людей. Вода быстро поднималась. Разию окатило большой волной, она вскрикнула.

Хамду отшвырнул Шадан и с размаху бросился в воду. Хамду был молод и не боялся ярости наводнения. Оно было безмозглой стихией, а Хамду — человеком, наделенным разумом и чувствами. Его сильное тело и разум одолевали волны. Он подплыл к камню в ту минуту, когда Разию уже почти смыло с него. Руки Хамду обхватили ее, секунду он задержался у камня, будто примеряясь к мощи волн.

Вдруг мутный поток изменил свое течение и ринулся к полям, к тому берегу, где стояли и только что спасенные женщины, и те, кто их спасал. Теперь вода снова угрожала им. Расстояние от камней до другого, крутого берега было меньше, чем до этого; вода не так сильно била в него. К какому берегу ни поплыл бы Хамду, он рисковал жизнью, но все-таки плыть к обрывистому берегу было безопасней. Хамду с трудом переводил дыхание, но он был мужчиной и не мог не выполнить своего долга.

Шадан застыла, плотно сцепив руки, и не отрывала глаз от Хамду.

— Хамду! — вдруг крикнула она, широко раскинув руки.

Разия обеими руками схватилась за шею Хамду и пыталась забраться ему на спину.

— Не бойся! Спокойно! — уговаривал ее Хамду, пытаясь высвободиться. — Я же тебя не бросаю! Выберемся с божьей помощью… До тебя добрался, так и обратно доберусь… Ты только не бойся… И за шею так не держи… Плыть трудно… Задушишь… Оба тогда ко дну… Ясно?

— Ясно, ясно, — всхлипывала Разия.

Хамду сильно оттолкнулся от камня и поплыл к берегу, но не к ближнему, а к дальнему.

— О, ну что же ты делаешь?! — кричала с берега Шадан.

— Понимаешь, он старается к другому берегу выплыть, — объяснял ей кривой Хамид. — Там вода не так сильно бьет.