Когда придёт время (СИ)

Иногда я думаю, что моя жизнь началась на берегу озера в осеннем лесу где-то на Юге. Это вроде как реально первое воспоминание: насквозь промокшая, я рыдала, глядя на отражение в воде и по-дурацки размахивая руками. И так, пока завалилась на листву, пахнувшую, как ничто.

Позже взрослые объяснили, что это не я фея из леса, а некоторые люди — придурки. Если серьёзно, в четыре года я оказалась на берегу, потому что чудом сбежала от похитителя. Как бы ни старалась, больше не помню.

Джесси говорила, вы не из Дасквуда, да и Джейк наверняка… В общем, вы точно знаете, что такое переезд, стирающий жизнь «до». Со мной это происходило каждые несколько месяцев с тех долбанных четырёх лет. Мы постоянно бежали. Едва успели разложить вещи — и убегали вновь, на новое место. Чего мама так боялась? То, что со мной случилось, — неприятная случайность, такие не повторяются. Я верила в это, но не озвучивала свои мысли. Только всё детство плелась вслед за мамой, сжимая в руке рюкзак в форме кролика.

Не могу сказать, что это было плохое время. Может, потому что почти ничего не помню — череда переездов похожа на хаотично мерцающую гирлянду. События вспыхивают в голове размытыми пятнами и тут же затухают вновь, потому что буквально ничего примечательного в этой части моей жизни нет. Школа, потом учёба дома — «вдруг что-то случится, пока ты будешь в городе?» — мирные дни, по которым теперь я немного скучаю. Мирные дни, которые тогда адово бесили.

Мама никогда не рассказывала, что происходит и от чего мы бежим. В детстве это казалось нормальным — какие-то взрослые заморочки, божечки, подумаешь! Меньше знаешь — меньше кошмариков по ночам приходят кусать. В конце концов, мы всё ещё вместе, разве не это важное?

Мда… Правда в том, что в подростковом возрасте я воспринимала это совсем иначе. Не «мама заботится обо мне», а «она душит меня контролем». Не «возможно, я не готова к некоторым откровениям», а «она ни в чём не доверяет мне!». В конце концов, такие убеждения заставляли вести себя откровенно по-идиотски. Постоянно нарывалась на конфликты.

— Да в конце концов, почему мы постоянно бежим?

— Так нужно для нашей безопасности, — постоянный заученный ответ, даже интонации не менялись.

— Да задолбала меня эта безопасность! Мы обычная семья, что нам может угрожать?

Такие ссоры происходили раз в пару дней. Сразу после мама занималась работой, я закрывалась в комнате и сбегала через окно на крышу и уже по обычной лестнице спускалась на улицу. Да, глупая и опасная затея, понимаю. Но тогда было слишком интересно.

Мы всегда жили на каких-нибудь окраинах, где всегда можно было найти всё самое интересное и не всегда законное. Там я познакомилась с несколькими ребятами, мы часто проводили время вместе после таких ссор. Они прогуливали школу, я говорила, что делала то же, но всегда выполняла задания по ночам.

Эти ребята не были намного старше меня, но при этом казались намного взрослее. Ну, насколько может казаться ребёнку. И я могла стать такой же. Помню, как сделала свою первую затяжку — горло жгло, першило, глаза слезились. Такое приятное расслабление, только голова немного кружилась и кашель почти весь день не проходил. Но плюсы определённо перевешивали любые неудобства.

Спустя месяцы они угостили меня алкоголем — но эта горькая жижа тогда мне совершенно не понравилась. Были там и другие ребята — мальчишки постоянно ввязывались в драки с ними, ходили исцарапанные, в синяках. Я старалась не встревать ни во что вроде — если бы мама заметила ссадины, сразу бы забрала меня. Но мы ведь наконец-то задержались где-то на несколько лет, стали почти обычной семьёй. Крутое ощущение. Но самое великолепное в нём — понимание, что мои протесты могли повлиять на это. Ну, мне хотелось думать так.

Для меня было так странно долго общаться с кем-то. Ещё страннее казался факт, что кто-то из тех, с кем я проводила всё это время, почти росла, вдруг решил, что нам стоит встретиться… Без группы. Ну, это было любопытно, так что в четырнадцать я реально думала пойти на первое в жизни свидание. Только вот тот день был полон сюрпризов.

Прямо с утра на телефон пришло сообщение со скрытого номера. Хмм… «Тебе лучше не выходить на улицу вечером». Ну разве могло это быть чем-то, кроме шутки? Может, глупой, но всё ещё шутки. Так я думала, но в момент, когда у дороги мне надели мешок на голову, я решила, что при случаи надо поблагодарить того человека. Испугаться даже не успела.

Зато страшно было потом, когда пришла в себя в огромном тёмном помещении среди мешков, ящиков и бочек. Руки связаны, ноги тоже, во рту какая-то гадость. А вокруг люди. Несколько очень не дружелюбных охранников. Я совру, если скажу, что идеально помню события тех нескольких дней на заброшенном складе. Воспоминания больше похожи на вспышки самых ярких, самых болезненных моментов.

Из-за фильмов я думала, что к похищенным хотя бы первое время относятся более-менее нормально. Чтобы точно получить деньги или что таким обычно надо. Но они… Были довольно жестоки.