Когда Пора Отступиться

– Это Дианна Уэббер, дочь Хейзл Уэббер, конгрессвумен из Мэриленда. Седьмого октября прошлого года её мёртвое тело было найдено повешенным в семейной конюшне. Официальное заключение гласит, что это суицид. В её организме был обнаружен чересчур высокий уровень транквилизатора алпразолама.

Райли опустила глаза на Волдера.

– Но когда я опросила её мать, она сообщила мне, что Дианна умерла в постели во сне от передоза оксикодоном.

Лицо Волдера покраснело от ярости.

– Это немыслимо! – сказал он. – Хейзл звонила мне и жаловалась на ваше поведение. Я знаю Уэбберов много лет. Я учился вместе с мужем Хейзл, Хитом. Они хорошие люди, а не какие-то лгуны.

Мередит посмотрел на Волдера через стол.

Он спокойно и рассудительно заметил:

– Как же вы тогда объясните расхождение? Хотите сказать, что патологоанатом Мэриленда лжёт? Думаю, нам нужно выслушать агента Пейдж.

Волдер издал неопределённый звук, нечто среднее между рычанием и воем.

Райли указала на следующую картинку.

– Это Кори Линз. Её нашли повешенной в раздевалки при спортивном зале в Колледже Бярс двадцать первого октября, всего две недели спустя после смерти Дианны Уэббер. В её организме также было обнаружено много алпразолама. Я разговаривала с её родителями, они не верят в то, что смерть Кори была самоубийством. Помимо прочего, девочка была искренней приверженкой христианской науки и никогда не принимала никаких медикаментов, а также от неё едва ли можно было ожидать даже мысли о самоубийстве.

Райли сделала знак Флоресу, чтобы тот открыл следующее изображение: письмо, которое Кори написала родителям с выделенными цветом значимыми абзацами.

– Как вы видите, Кори случайно узнала правду о том, как на самом деле умерла Дианна. Работница Уэбберов оплошала и не сообщила «официальную» версию о том, что Дианна умерла в постели. И, судя по всему, получила за это неплохой нагоняй.

Предоставив достаточно времени, чтобы каждый из присутствующих успел прочесть письмо, Флорес закрыл его и вернул фотографии.

Райли указала на фотографию молодой азиатки.

– Теперь Констанция Йо. Её нашли повешенной в собственном доме в столице двенадцатого ноября прошлого года. Также предполагается, что это суицид. Также алпразолам в организме.

Дальше она ткнула в фотографию улыбающегося парня.

– Это Кирк Фаррелл, застрелился в своём доме в Атланте двенадцатого ноября. Считают, что это суицид.

Наконец, она указала на последнюю фотографию.

– А это Лоис Пеннингтон, была найдена в гараже собственного дома в прошлое воскресенье. Ещё одно предполагаемое самоубийство.

Райли окинула взглядом все фотографии.

– Ах да, забыла упомянуть, что все эти молодые люди на момент смерти считались студентами Колледжа Бярс – школы, в которой учится лишь семьсот человек. Сэм, не мог бы ты показать нам статистику?

Сэм Флорес открыл таблицу со статистическими данными, которые подготовила Райли.

Она сказала:

– Судя по всему, уровень самоубийств в Колледже Бярс в девяносто шесть выше нормы по стране. Думаю, пора перестать называть их самоубийствами. В Бярсе происходит что-то смертельно опасное. Мы должны начать расследование.

Волдер закатил глаза.

– Это смешно. Я разговаривал с деканом колледжа, Уиллисом Отри. Он убедил меня, что в школе не происходит ничего предосудительного. Думаю, нам стоит позвонить ему прямо сейчас. Он может прояснить всё, и мы сможем наконец выбросить всю эту чепуху из головы и перестать впустую тратить время агентства.

Райли кивнула.

– Отлично, – сказала она.

– Флорес, набери Отри, – скомандовал Волдер. – Включи громкую связь.

Сэм Флорес сделал звонок, трубку взял секретарь Отри и быстро соединил бюро с самим Отри.

– Уиллис Отри слушает.

Волдер самоуверенно ухмыльнулся.

– Декан Отри, говорит ответственный специальный агент Карл Волдер, ФБР. Мы вчера разговаривали с вами по телефону.

Отри рассмеялся.

– Ах да, о той изрядно помешавшейся даме, которая явилась сюда нелегально. Какое несчастье. Надеюсь, вы всё для неё прояснили.

Затем он добавил с хриплым смешком:

– Я бы сказал, ей не помешала бы хорошая взбучка.

Волдер кинул взгляд на Райли и покраснел.

– Что ж, так уж получается, что я всё ещё пытаюсь уладить этот вопрос, – сказал он. – Понимаете, она до сих пор полагает…

Отри перебил его.

– Мне казалось, что я всё объяснил вам во время нашего предыдущего разговора – три самоубийства за один учебный год – это необычно, но не невероятно.

Волдер побледнел. Он не знал, что сказать.

Райли прочистила горло.

– Декан Отри, говорит изрядно помешавшаяся дама. Три самоубийства могли бы сойти за выброс. Но вам прекрасно известно, что в последние несколько месяцев произошло ещё два суицида. Любопытно, что вы не сочли нужным упомянуть о них. Пять самоубийств за год, из них четыре через повешение – вряд ли это можно считать выбросом.

Повисло молчание, вслед за которым Отри произнёс с запинкой:

– Прошу меня извинить, у меня срочная встреча.

Отри повесил трубку.

У Волдера отпала челюсть.

Какое-то время он не мог заговорить.

Наконец, он пробормотал