Когда отступать некуда, дерутся насмерть

Чтобы немного успокоиться, она подошла к зеркалу и оглядела себя. Выглядела Настя не так плохо, как можно было ждать после всех приключений на юге. Солнце успело слегка позолотить ее кожу, царапина под глазом почти зажила. Возможно, помог чудодейственный дезинфицирующий карандаш. Она сильно осунулась, похудела, но и это ее скорее порадовало. «Ты вполне даже ничего! – сказала она себе, придирчиво разглядывая царапину. – Только одета, как бомж. С виду – натуральная парижанка. Тут все так ходят».

Подождав, когда в коридоре снова наступит тишина, Настя сделала робкую попытку высунуть нос. Обрадовалась, что никого нет, и помчалась к лифту, размахивая на бегу ключом от номера и привешенной к нему деревянной грушей – чтобы жилец не унес ключ в кармане. Но в вестибюле ей повезло значительно меньше. Не успела она подойти к стеклянным дверям, как ее окликнул женский голос:

– Вернулись?

Она оглянулась. Худощавая, сильно накрашенная девица была ей знакома. В самолете она сидела рядом с Настей, у окошка.

– Вернулась, – подтвердила Настя. Тут и врать не стоило.

– А куда это вы с подругой пропали? – девица приблизилась. Ей явно хотелось пообщаться.

– Да мы ездили к знакомым, – напряженно ответила Настя. «Если спросит – куда ездили, скажу – в Марсель, – подумала она. – Вдруг велит описать город, где мы были…»

Но у девицы, как оказалось, были свои виды на Настю.

– Слушай, – она без стеснения перешла на «ты». – Ты как по-французски – сечешь?

– Ни фига, – ответила та. Настя решила, что особо церемониться с этой прилипалой нечего. Она уже собиралась ее отшить и отправиться на ужин, как та подступила совсем близко.

– Уже неделю тут колупаемся, – сообщила девица. – Если б знала, что так устану, не ездила бы на экскурсии. Ты как насчет магазинов?

– Никак, – честно ответила Настя.

Девица ее внимательно осмотрела и внезапно вынесла приговор:

– Но оделась ты – прямо Париж! Где покупала? Я же вижу – не московский вид! Уж мне-то не знать! Я одежду продаю. Говорят, тут то же, что у нас, в Москве, можно купить раза в три дешевле. Я имею в виду экстра-класс, конечно. Джинсы мне на фиг не нужны, их в Лужниках полно. А пиджак у тебя классный!

– Да это обноски, – Настя была готова заматериться. – Друзья подарили.

– Меня зовут Наташа, – представилась намазанная девица. – А ты Настя, я помню, ты мне в самолете говорила. Точно? Я не ошиблась? Леру ждешь?

– Нет.

Ответ прозвучал чересчур сухо. Настя дико боялась, что Наташа ее спросит, куда делась подруга. Может, для того и был затеян этот разговор. Но девица снова в нее вцепилась:

– Ты не обижайся, что я пристаю. Но я тут уже подыхаю от скуки. Французы – жлобы! – Она метнула ненавидящий взгляд на администратора. Тот, кстати, французом явно не был – в облике проступал Ближний Восток.

– Позавчера решила посмотреть вечерний Париж, – пояснила Наташа. – Как дура, поехала к метро, потом тряслась до центра. Просидела часа два в каком-то вонючем кафе. Ну и что я там увидела, кроме бешеных цен?! Никто и не посмотрел.

– Куда? – тупо переспросила Настя.

– Да никуда… На меня. Скука, я же говорю. И в группе все жлобы. Ты видела, кто тут живет? Они же все из Мытищ!

– Чем тебе плохи Мытищи? – Настя уже Богу молилась, чтобы тот ниспослал на девицу молнию, или гром, или лишил ее дара речи.

Вы с Лерой тут единственные были приличные и то слиняли, – девица умоляюще улыбнулась. – Да и я сглупила. Приехала одна. Понимаешь, парень подарил мне этот тур. Говорил – давай, отдохни. Сколько можно вкалывать в твоем бутике? Я же с утра до ночи там на ногах. Ну, асам не поехал. Теперь-то мне ясно, что он меня решил сплавить. Вернусь – а у него какая-нибудь грязная баба в постели.

Настя посочувствовала, покивала головой и наконец решилась:

– Ты прости, но у меня дела.

– Гулять идешь?

– Ужинать.

– Так пошли вместе! – Наташа невероятно обрадовалась. – Ты не бойся, счет пополам. Ничего, что я к тебе пристала?

И Настя не смогла сказать «нет». Вместе они вышли на улицу, вместе двинулись в направлении китайского ресторана. Настя все больше отмалчивалась, а девица молола языком без умолку. Когда они стали делать заказ в ресторане, Настя ее уже ненавидела всеми силами души. Даже покойная Лера со всем ее предательством теперь казалась ей ангелом. Настя от всего сердца пожелала, чтобы собеседница подавилась или удалила себе гланды этими китайскими палочками. Нотой ничего не делалось. Она ковырялась в китайской лапше, возбужденно стреляла глазами по сторонам и все критиковала.

– Смотри, тут одни работяги, – говорила она, цепляя кусочек мяса и снова его роняя в тарелку. – Блин, а вилку не дадут? Дадут, да? Надо попросить, что ли? Сами не доперли? Ну, на фиг, опять эту китаезу звать. А потом это в счет поставят, как дополнительный сервис. Ты что?

Настя действительно переменилась в лице, когда услышала про «китаезу». Она ушла в свои мысли, чтобы не слышать эту тараторку, и в этот миг как раздумала о Китайце.

– И у них хватает денег, чтоб тут жрать, – делилась своими расчетами Наташа. – Вот тот – слесарь явно.